Интерес молодых людей к инновациям никак не подкреплялся знаниями правил игры на инновационном поле. Куда податься с разработкой? Чем опасны венчурные инвесторы? Зачем нужна финансовая модель? Как грамотно «упаковать» проект? Ответы на эти вопросы — пусть даже они кому-то покажутся наивными — большинству инноваторов неизвестны. Этому учат в некоторых бизнес-школах, но далеко не всякий Попов и Кулибин может похвастаться «корочкой» МВА. Поэтому путь к получению знаний и навыков для превращения идей в инновационные компании должен быть открыт не для элиты, а для всех желающих, для всех ориентированных на инновации и личный успех молодых людей. Чтобы сделать информацию и опыт в области инноваций общедоступными, в 2010 году был создан Открытый инновационный университет (ОИУ).
Итоги первого года показали: интерес к доступному образованию в области инноваций в молодежной среде огромен — сообщество ОИУ насчитывает около трех тысяч участников. И это с учетом почти нулевых затрат на рекламную кампанию. Второе важное наблюдение: у инновационно активной молодежи не хватает знаний и компетенций для превращения идей в бизнес. Следствие этого — «болезнь грантов»: качество подготовки слушателей ОИУ (а значит, и уровень проработки проектов) позволяет привлекать гранты, но никак не инвестиции.
Между грантами и венчурными инвестициями пропасть. Если при оценке претендентов на получение грантов внимание уделяется новизне и полезности изобретения, а финансовая модель, по сути, не имеет значения, то в случае с возвратным финансированием все гораздо сложнее. При получении посевных инвестиций (помогающих создать бизнес) и венчурных денег (как правило, их дают уже работающим стартапам) инвестор оценивает нацеленность проектной команды на финансовый результат. Поэтому здесь требуются анализ рисков, скрупулезный правовой анализ и понятная инвестору финансовая модель.
ОИУ постарался приблизить перспективных и активных слушателей к привлечению инвестиций в проекты. Для этого к проектам слушателей приставлялись профессиональные консультанты, которые помогали инноваторам обрести необходимые навыки для развития проектов.
Фундаментальные проблемы
Профессиональные консультанты отметили целый ряд узких мест, мешающих привлечению инвестиций и развитию инновационных проектов, — это и фундаментальные проблемы, и трудности частного характера.
Главная фундаментальная проблема состоит в несовершенстве регулирования инновационной сферы в РФ. Особенно много нареканий вызывают моменты, связанные с управлением интеллектуальной собственностью. Значительное число инновационных разработок слушателей ОИУ создается учащимися или сотрудниками государственных вузов и научных учреждений на средства госбюджета. Правообладателем такой интеллектуальной собственности является государство. Загвоздка в том, что государство, как правило, не знает, что с этой собственностью делать, и при этом фактически не имеет возможности передать ее в частные руки для коммерциализации и создания на ее основе коммерчески успешных продуктов и услуг. Глава 77-я Гражданского кодекса и базирующийся на ней закон «О передаче права на единую технологию» описывают процедуры такого трансфера технологий, однако на практике эти законодательные акты почти не работают. Как, в частности, отмечали докладчики на состоявшемся в декабре прошлого года форуме «Россия, вперед!», основная сложность заключается в правовой конструкции, стоящей за термином «единая технология».
Важным шагом с точки зрения расширения возможностей для коммерциализации разработок и технологий, созданных за счет средств госбюджета, стал принятый в 2009 году № 217-ФЗ. Этот закон регламентирует создание бюджетными научными и образовательными учреждениями хозяйственных обществ в целях практического применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности. Тем не менее окончательным решением проблемы передачи частным инновационным предприятиям принадлежащей государству интеллектуальной собственности он так и не стал.
«217-ФЗ — это довольно осторожный шаг на пути устранения препятствий, связанных с коммерциализацией интеллектуальной собственности, которая создана на средства государственного бюджета, — считает Андрей Введенский, директор департамента программ и проектов, член правления Российской венчурной компании. — До сих пор сохраняется много ограничений. В том числе не вполне ясно, как можно получить согласие собственника (РФ в лице органа исполнительной власти) на отчуждение прав на интеллектуальную собственность для более гибкого распоряжения. Сделать это сложно, никаких практических рекомендаций по этому поводу нет». В итоге, продолжает Андрей Введенский, многие госбюджетные предприятия и организации предпочитают вообще не утруждать себя идентификацией, регистрацией и правильным бухгалтерским учетом интеллектуальной собственности.
Отношение частных инвесторов к проектам, на развитие которых тратились государственные средства, сугубо отрицательное. Вложения в такие проекты несут в себе огромные риски, и инвесторы предпочитают максимально удалиться от проектов с госучастием. Владимир Громковский, совладелец ГК «Финематика», отмечает, что в портфеле его компании «нет такого проекта, который бы частично принадлежал государству».
Очевидно, что законодательство, регламентирующее распоряжение созданной на средства госбюджета интеллектуальной собственностью, нуждается в дальнейшем совершенствовании. Возможно, в нашей стране стоит использовать опыт США, где в 1980-х годах были приняты закон Байя—Доула (передача патентов, принадлежащих государству, организациям, готовым вовлечь их в коммерческий оборот) и закон Стивенсона—Уайдлера о технологических инновациях (дает возможность коммерциализировать разработки, не доведенные до патентной защиты).
Второе препятствие на пути привлечения средств в инновационные проекты — противоречие между целями институтов развития («Роснано», РВК) и их инвестиционной политикой. По сути, институты развития вынуждены, инвестируя в проекты, зарабатывать деньги. К примеру, в инвестиционной декларации Фонда посевных инвестиций прямо указано: «Целью инвестиционной политики фонда является получение дохода при вложении средств фонда». Такой подход снижает перспективы прорывных и сопряженных с высокими рисками проектов и консервирует технологическое отставание.
На заседании комиссии по модернизации и технологическому развитию не раз звучали призывы документально зафиксировать постулат, что не все инвестиции приносят успех. В противном случае претензий Генпрокуратуры, Счетной палаты и т. п. к институтам развития не избежать. Актуальность этой темы встретила понимание на самом высоком уровне: в декабре президент РФ Дмитрий Медведев посетовал на «административно-прокурорскую» парадигму восприятия исследований и заметил, что «система должна научиться прощать поражение».
К слову, целесообразно было бы возложить на институты развития функцию долгосрочных инвесторов. Это нужно хотя бы по той причине, что привлечение частных инвестиций в стартапы усложняется еще и неготовностью большинства инвесторов предоставлять средства проектам на длительный срок. Как отмечает старший аналитик Агентства прямых инвестиций Валерий Беляев, приемлемый для инвестора закладываемый срок окупаемости в большинстве случаев составляет не больше трех лет, хотя бывают и исключения — например, в случае с медицинскими разработками.
Наконец, еще одна фундаментальная проблема — проблема коммуникаций. В России отсутствует единый и общедоступный источник знаний об инновационных механизмах, ресурс, который мог бы разъяснять правила игры и содержать ответы на вопросы изобретателей и предпринимателей. В этой связи интернет-портал Открытого инновационного университета претендует стать связующим звеном между научными, учебными, финансовыми учреждениями, госструктурами и инновационно активной частью населения. В 2011 году ОИУ планирует привлекать к дискуссии всех игроков, присутствующих на инновационном поле.
Человеческий фактор
Нельзя не сказать и о самих инноваторах и их просчетах, которые мешают продвижению изобретений ничуть не меньше, чем несовершенство государственных механизмов.
Первый и, пожалуй, наиболее распространенный недочет — невнимание к анализу рыночных перспектив разработки. Очень часто идея или изобретение развиваются без учета объективных реалий, проектные команды не утруждают себя оценкой объемов потенциального рынка и получением заключений предполагаемых покупателей. Результат такого пренебрежения вопросами рынка предсказуем: дальше грантов разработка не продвинется. Один из консультантов приводит пример: «Изобретатель предлагал проинвестировать в проект по мониторингу прочностных свойств высотных зданий. Я обзвонил предполагаемых заказчиков и обнаружил, что почти у всех есть собственные решения для такого мониторинга. Спрашивается: кому разработчик хотел продать изобретение и стоило ли ему вообще два года заниматься научными исследованиями?»
В целом эксперимент по привлечению наставников позволил убедиться в отсутствии целого ряда компетенций у проектных команд. Так, в документации многих проектов наблюдается явный перекос в сторону научной составляющей, а финансовая модель проработана слабо. В условиях нехватки навыков бизнес-планирования некоторые изобретатели отдали расчеты финансовых показателей на откуп своим знакомым с экономическим образованием. Далеко не всегда эти расчеты были произведены корректно, но главное даже не это: изобретатель не смог объяснить происхождение тех или иных показателей, так как связь со своими знакомыми экономистами он потерял.
Остро сказывается и недостаток юридических знаний. Особо можно отметить патентные риски — здесь без консультации юриста не обойтись, говорит Павел Чекмарев, директор департамента инвестиционного проектирования и риск-анализа «2К Аудит — Деловые консультации/Морисон Интернешнл». К примеру, патент — это не всегда лучшее решение для защиты интеллектуальной собственности, так как такой вид защиты имеет срок действия. Иногда лучше ноу-хау, особенно если инновационный продукт планируется продавать в течение длительного времени. Если же выбор делается в пользу патентования, одной из типичных ошибок является ситуация, когда патент распространяется не на все группы товаров, которые могут выпускаться в рамках проекта (например, распространяться на получение продукции только из одного вида сырья). Как только проект попадет в публичное поле, скорее всего появятся желающие поучаствовать в этом виде деятельности и протащить свои патентные решения на получение продукции по подобной технологии из других видов сырья.
Нередко получатели грантов оказываются морально не готовы к следующему шагу — они попросту не хотят делить риски с потенциальными инвесторами. Хотя, следуя простой логике, собственный риск изобретателя должен быть сопоставим с риском инвестора, с тем чтобы выход из неудачного проекта оказывался болезненным не только для инвестора, но и для самого инициатора проекта. Правда, в условиях соглашения с инвестором, как правило, кроется немало подводных камней, и проектным командам действительно есть чего опасаться. Условия сделки, предлагаемые инвестором, в ряде случаев должны насторожить изобретателя. Так, государственные институты развития, которые могут принять на себя часть рисков, иногда поступают как венчурные банки, стремясь переложить все риски на разработчиков. «Например, может быть предложено подписать опционное соглашение, согласно которому инвестор имеет право потребовать от разработчика выкупить у инвестора пакет акций или долю в капитале, — рассказывает Валерий Беляев из Агентства прямых инвестиций. — В случае неуспешности проекта инвестор выходит из проекта с минимальной доходностью, но, по сути, это означает перекладывание всей ответственности и рисков на разработчика, что нельзя признать абсолютно корректным подходом».
Особенно опасна ситуация, когда подобные условия — по выкупу инициатором проекта доли инвестора — предлагает частный инвестор. «Инициатор проекта чаще всего не уверен, что найдет средства для выкупа доли. Рассчитывать на эффективность таких проектов, финансируемых на условиях выкупа доли инициатором, не стоит: это один из вариантов рейдерских захватов, — поясняет Павел Чекмарев. — Инвестор намеренно не дает проекту развиваться, для того чтобы не выполнить плановые условия, потом требует выкупа. И если инициатор проекта не может этого сделать, то, поскольку залогом является сам проект, инвестор получает его в свои руки и начинает развивать».
Многие препятствия, стоящие на пути успешной коммерциализации перспективных разработок, можно преодолеть за счет создания существующей в действительности, а не на бумаге команды проекта. Для Открытого инновационного университета задача командообразования не менее важна, чем развитие компетенций слушателей. Уже сейчас на сайте есть возможность предлагать свои навыки — присоединяться к проектным командам, а также искать новых членов команды с требуемыми компетенциями. Команда проекта — это первое, что анализируют венчурные инвесторы, для них «боеспособность» команды может оказаться даже важнее перспектив рынка. Ведь плохая команда способна угробить и надежную разработку, хорошая — вывести на рынок и успешно продвигать менее перспективный проект.
