Глобальный банк Barclays был уличен в многочисленных попытках манипулирования лондонской межбанковской ставкой LIBOR и ставкой EURIBOR. В качестве санкций банк выплатит рекордные $454 млн штрафа (почти 5% от $9,2 млрд прибыли за 2011 год). На этой новости акции Barclays упали на 15,5%, банк за один день потерял $4,7 млрд капитализации. Начались громкие увольнения. Скандал только набирает обороты.
Это итоги четырехлетнего расследования британского финансового регулятора FSA (Financial Services Authority) и американской CFTC (Commodity Futures and Trading Commission). Им удалось доказать, что трейдеры Barclays и других банков с января 2005 года по май 2009 года просили коллег, отвечавших за расчет ставок внутри банка, повысить или понизить те из них, на основе которых в дальнейшем определяется LIBOR в долларах и иене и EURIBOR (в евро).
Электронная переписка сотрудников банка доказывает, по крайней мере, 257 таких случаев, причем 31 просьба пришла в Barclays из других банков. Благодаря манипулированию ставками торговое подразделение зарабатывало деньги на операциях с производными инструментами, а в кризис 2008 года маскировало проблемы банка с ликвидностью.
LIBOR и EURIBOR — индикативные процентные ставки, по которым крупнейшие банки кредитуют друг друга на срок от одного дня (overnight) до одного года. Ставки LIBOR рассчитываются в десяти разных валютах для пятнадцати сроков погашения. В расчете каждой из 150 ставок принимает участие от 8 до 16 банков, выбранных регуляторами British Bankers' Association (BBA) и Foreign Exchange and Money Markets Committee (FX&MMC). Критерии выбора — масштаб бизнеса и репутация банка, а также опыт работы банка c конкретной валютой.
Любая из ставок LIBOR является бенчмарком — эталонной ставкой. По сути, она показывает актуальную степень доверия банков (по определению наиболее качественных заемщиков) друг к другу. Принято считать, что динамика трехмесячной ставки LIBOR (в британских фунтах) отражает ожидания рынка относительно того, как изменится базовая ставки Банка Англии через три месяца.
К LIBOR напрямую привязаны ставки по кредитам для крупных корпоративных клиентов и небольшая часть ипотечных займов. Влияние ставки на оставшиеся виды ипотечных займов и потребительские кредиты не прямое, но значимое. Изменения LIBOR влияют и на уровень сбережения. Если межбанковские кредиты дешевы, банкам нет смысла привлекать средства населения на депозиты. А значит, налогоплательщики получают отрицательные реальные ставки по депозитам и лишаются стимула сберегать.
Западные налогоплательщики возмущены и требуют линчевать топ-менеджмент глобальных банков — «жирных котов, которые вызвали финансовый кризис». Да, им обидно узнать, что процентная ставка по ипотеке, оказывается, зависит не только от макроэкономической ситуации (как им говорят), но и от действий 14 любящих риск талантливых парней в дорогих костюмах, которые, по данным FSA, принимали участие в махинациях.
Банк Barclays принимает участие в расчете LIBOR в десяти валютах и расчете EURIBOR. Каждый рабочий день в 11 утра по лондонскому времени 16 банков вводят в терминал Thomson Reuters ставки, по которым они готовы предоставлять кредиты. Затем исключаются пять наибольших и пять наименьших заявок (до февраля 2011 года исключали по 4 заявки), а среднее значение по оставшимся заявкам становится публикуемой от имени BBA ставкой LIBOR.
Могли ли заявки одного только банка Barclays исказить среднюю ставку? Разумеется, нет. Впрочем, регуляторы не скрывают, что речь идет о согласованных действиях примерно 20 банков по обе стороны океана. Западные СМИ упоминают HSBC, UBS, Royal Bank of Scotland, Lloyds и Citigroup. Обвинение Barclays стало первым и показательным примером. Вероятно, просто потому что для случая Barclays нашлось больше всего доказательств.
Трейдеры Barclays и других банков, разумеется, и не думали залезать в карманы добросовестных европейских граждан. Все дело в том, что на LIBOR завязаны производные инструменты на процентную ставку. Это контракты, в которых базовым активом выступает право предоставить или занять номинальную сумму по определенной ставке процента. Наиболее широко используются два типа деривативов: простой процентный своп (внебиржевой рынок, over-the-counter, OTC) и фьючерс на процентную ставку (биржевой рынок). Свопы позволяют играть на разнице фиксированной и плавающей ставки, в основе которой лежит LIBOR. Трейдеры создают стратегии, ориентированные, например, на сужение или расширение спреда между контрактами с разным сроком жизни (3 месяца и 6 месяцев).
Минимальное (на один базисный пункт, 0,01%) искажение LIBOR никак не повлияет на ставку по вашей ипотеке. А вот для торгового департамента такое изменение стоит дорого — стандартная торговая позиция меняется на $2 млн. Этот стимул объясняет желание трейдеров влиять на LIBOR для получения прибыли или уменьшения убытков.
В ноябре 2011 года Bank for International Settlement оценил общий объем рынка внебиржевых процентных деривативов в $554 трлн. По данным NYSE LIFFE, общий объем краткосрочных биржевых контрактов на процентные ставки составляет $581 трлн. Эти цифры на порядок превосходят мировой ВВП ($62 трлн).
Попытки изменения LIBOR стали систематическими во время финансового кризиса 2008 года. В этом случае мотивы были другими. Как известно, среднее значение LIBOR является индикатором спроса на ликвидность в банковской системе, а утренняя заявка отражает спрос на деньги конкретного банка. Деловые СМИ тогда заметили, что заявки Barclays часто находятся выше средней и предположили, что у банка серьезные проблемы. Так впоследствии и оказалось: в конце октября 2008 года Barclays выручил $12,1 млрд от продажи 31,8% своих акций арабским инвесторам.
Занижая LIBOR, Barclays действовал правильно. Разумеется, не с моральной точки зрения. А что еще оставалось делать в такой ситуации? Менеджмент Barclays подозревал, что остальные глобальные банки занижают заявки для маскировки собственных проблем. Более того, точно так же рассуждал каждый из 16 банков. Двигаться против ветра в такой ситуации было бы глупо, тем более неформальный сговор был устойчивым и выгодным.
Реальная ставка LIBOR была в 2-3 раза выше официальной, признался трейдер Barclays в анонимном интервью The Telegraph. Об этом знали ключевые корпоративные клиенты Barclays, ситуацию им объяснял менеджмент на неформальных встречах. Так же сомнительно, что действия банков были тайной для регуляторов. Они просто не мешали желанию центральных банков накачать финансовую систему ликвидностью любым способом. В условиях снижающейся ставки LIBOR понижение базовых ставок выглядит естественной, а не панической реакцией.
После кризиса мы наблюдаем, как важнейшие финансовые институты непоправимо теряют свою репутацию. Уже понятно, что репутационные потери, связанные с манипулированием LIBOR будут грандиозными. На этом фоне недавний рассказ бывшего менеджера Goldman Sachs о внутренней кухне инвестбанка и отношении к клиентам, которых сотрудники называют «маппетами», выглядит забавой.
Сравнимой по масштабу является история с крахом в результате финансового кризиса 2008 года системы других финансовых ориентиров — рейтингов рейтинговых агентств. Сейчас испорчена не только репутация Barclays, под угрозой репутация лондонского Сити, как мирового финансового центра, а значит, удар может быть нанесен и по ВВП Великобритании, в который он вносит до 20%.
Наивно полагать, что в инвестиционных банках работают люди с твердыми принципами и высокой моралью. В очередной раз обнаружилось, что саморегулирование в сложных финансах приводит к неприятным искажениям. Но это тот случай, когда сами искажения наносят меньше вреда, чем скандал, последовавший за разоблачениями. Сегодня очередные политики критикуют банки, зарабатывая личный рейтинг. Но на примере еврозоны мы видим, что политики не могут обеспечить выход из кризиса. Они забывают, что их любимый финансовый инструмент — печатный станок — не поможет, если не будет работать банковская система, если сломан механизм LIBOR — самой первой ставки, которая, по сути, запускает обращение денег в финансовой системе.
