Эта новость могла бы вас удивить. Зачем журнальной диве присоединяться к толпе ботаников в капюшонах, отказываясь от 7% своей компании за $125 тыс., которые Y Combinator предлагает своим стартапам? Но спустя почти 17 лет и 3200 компаний-выпускников фонд превратился в нечто гораздо большее, чем буткамп для технических специалистов..
В последнем батче Y Combinator отобрал 401 компанию из более чем 16 тыс. претендентов, которые претендовали не только на одобрение, но и на инструктаж от опытных фаундеров по созданию продуктов, разработке бизнес-планов и сбору средств.
31 августа и 1 сентября 377 из них представили свои компании — разумеется, дистанционно — инвестиционному сообществу в рамках полугодового ритуала под названием Demo Day. У основателей каждой компании была всего одна минута: как раз достаточно времени, чтобы посеять семена в сознании потенциального спонсора.
Их идеи вполне отражали негласное убеждение Y Combinator о том, что для каждой проблемы в мире есть решение в форме стартапа, пусть некоторые из них и кажутся знакомыми. Среди них была фабрика-кухня на Филиппинах, «Stripe для стран бывшего Советского Союза», «Vanguard для Индии».
Один из основателей обещал повысить доход зубоврачебной практики. Для этого он планировал выявлять полости в зубах с помощью глубокого обучения. Другой заявлял: «Мы создаем лучшую поисковую систему, чем Google!».
Мы — Whalesync! Мы — Strive Pay! Мы — Yemaachi Biotechnology!
Когда дело доходит до запуска бизнеса, нет никаких гарантий. И на деле большинство терпят неудачу. Но включение в программу Y Combinator — это уже кое-что. Среди ее выпускников компании, общая стоимость которых превышает $400 млрд, в том числе Dropbox, Airbnb, Stripe, Coinbase и DoorDash. Есть и другие названия, которые могут быть вам известны: Substack, Instacart, Scribd и OpenSea.
В большинстве случаев компании вступали в программу с нулевой оценкой, но у многих основателей Y Combinator есть более выгодные опционы, и они понимают, что то, что на бумаге может показаться плохой сделкой, на самом деле довольно выгодно. Даже опытные основатели решили пройти программу, некоторые — даже несколько этапов.
Итак, вернемся к иконе издательского дела Дженис Мин.
Что можно получить, присоединившись к акселератору? Конечно, наставничество. Y Combinator также значительно упростил задачи, которые раньше занимали недели — регистрацию, создание торговых марок, настройку веб-сервисов и, прежде всего, связь с нужными инвесторами — во многом, конечно, с помощью программного обеспечения.
«Мы что-то вроде CRISPR для стартапов, — говорит Джефф Ралстон, президент Y Combinator с 2019 года. — Стартапы приходят с сырой ДНК. Мы редактируем ДНК так, чтобы у них появились аллели, которые повышают вероятность их успеха».
Эти методы получили широкое распространение — сотни тысяч приняли участие в открытых школах стартапов программы — а потом их взяли на вооружение сотни акселераторов-подражателей, инкубаторов и учебных лагерей, даже в некоторых корпорациях, таких как Google Area 120. Y Combinator принял в программу более 3500 компаний, но намного больше следовали его практикам.
Но в то время как Y Combinator помог запустить крупные компании, его мировоззрение также оказало значительное влияние на технологии, бизнес и даже культуру, как хорошее, так и весьма сомнительное. Когда в 2011 году Марк Андриссен высказал мнение, что ПО собирается поглотить мир, он просто изложил операционный принцип, которого фонд придерживался в течение многих лет.
Вы можете видеть влияние в растущих амбициях его компаний. Сейчас крошечные стартапы решают масштабные проблемы — термоядерная энергия, сверхзвуковые путешествия, автономные транспортные средства, — которыми когда-то занимались только гигантские учреждения и корпорации. Батч прошлого лета включал стартапы по удалению космического мусора и устранению недержания мочи.
«Мы видели инвесторов, готовых заключать сделки, которые они не рассматривали бы десять лет назад», — говорит Майкл Сейбел, управляющий директор YC, отвечающий за батчи.
Стартапы Y Combinator получают средства не только от венчурных компаний и посевных фондов, но и от многочисленных актеров (среди них Эштон Кутчер), спортсменов (Джо Монтана), клубов ангельских инвесторов, где производители комбучи и аллергологи могут поучаствовать в поддержке следующего Github.
По большому счету, у аллергологов практически нет шансов войти в новые стартапы YC, основатели которых становятся придирчивыми. Но интерес розничных инвесторов создает рынок для более широкой категории стартапов.
Справедливо даже сказать, что сама экономика сформировалась вокруг инвестиционной философии YC, которая скорее напоминает стрельбу из дробовика, а не винтовки, как традиционно принято у венчурных компаний. Глобальные инвестиции в молодые компании никогда не были такими высокими — по оценкам, в 2021 году они составят $580 млрд.
«Если вы добились огромного успеха для относительно небольшого числа компаний — а у нас есть достаточно много тех, кто добивается огромного успеха, — вы можете позволить себе инвестировать во множество компаний и при этом получать действительно большую экономическую отдачу, — говорит Ралстон. — Математика работает действительно хорошо».
Хотя это работает для YC, такая стрельба из дробовика может привести к запутанной инвестиционной картине. При этом Ралстон не упоминает, что успешный опыт Y Combinator часто вызывает ажиотаж среди инвесторов, отчаянно желающих поучаствовать в финансировании.
Многие компании Y Combinator получают финансирование задолго до Demo Day и, конечно же, до того, как они доказали свою жизнеспособность. Несмотря на то, что основателям советуют не брать больше финансирования, чем им нужно, цикл продолжается при последующем финансировании, а иногда за ним следует раунд с понижением предыдущей оценки — или даже IPO, которые разочаровывают.
Но перспектива запустить дорогостоящий стартап столь соблазнительна, что даже когда некоторые компании YC, такие как DoorDash или Airbnb, выглядели переоцененными при выходе на IPO, инвесторы повысили цены на акции. И сейчас рынок устроен следующим образом: инвесторы вливают деньги в компании, секторы и валюты, надеясь выиграть в лотерею.
Безусловно, это также является следствием ограниченных возможностей для инвестиций в целом. Беглый взгляд на фондовый рынок показывает, что даже компании с многолетней историей на крупных биржах — некоторые со стоимостью в триллионы долларов — теперь, похоже, рассматриваются как стартапы, находящиеся на пороге взрывного роста (хороший пример — Tesla).
Но, возможно, самый большой вклад Y Combinator был в том, чтобы предложить новый взгляд на основателей стартапов. В течение последних полутора десятилетий фаундеры стали центральными фигурами нашего времени. Сейчас их копируют самые разные люди. Им даже не нужно создавать традиционные компании или заниматься технологиями. Это могут быть артисты, спортсмены или инфлюенсеры.
Они называют себя строителями. Они называют себя создателями. Они называют себя творцами. Знают они об этом или нет, но они формируют свой образ по подобию основателей Y Combinator.
История о том, как Пол Грэм основал Y Combinator, легендарна. В 2005 году Грэм, ученый-компьютерщик, продавший свою компанию Yahoo, организовал трехмесячный буткамп недалеко от своего дома в Кембридже, штат Массачусетс. Его компаньоном стала Джессика Ливингстон, банкир, которая позже вышла за него замуж.
В нем приняли участие восемь команд основателей, в том числе хакеры, создавшие Reddit, и 19-летний Сэм Альтман, сменивший Грэма на посту лидера Y Combinator в 2014 году.
После Грэм и Ливингстон «вышли на пенсию» и живут в Англии. Но время от времени Грэм шлет им молнии со своего сельского Олимпа. В своих эссе он писал, что лучшими основателями были хакеры, и он придерживался философии, которую можно назвать фаундеризмом.
Если бы Y Combinator был фильмом, сюжет был бы путешествием героя, в котором бесстрашные основатели преодолевали препятствия, чтобы достичь славы и в конечном итоге выиграть футболку, которую Y Combinator дарит компаниям, достигающим ликвидности путем выкупа или IPO: I built something someone wants («Я создал то, что кому-то нужно»).
Как «профессиональный скаут миллиардеров», Грэм верит в доброту основателей.
«Из плохих людей выходят плохие фаундеры», — писал Грэм в недавнем эссе.
По законам фаундеризма, абсолютная дерзость амбиций делает самые безумные планы самыми ценными — это долгосрочные ставки, которые могут окупиться по-крупному. Из всех компаний YC, Грэм чаще всего упоминает Airbnb. Ее бизнес-план был на самом деле безумным; он зависел от людей, сдающих свои диваны в аренду приезжим, посещающим конференции. Грэм влюбился в них не из-за идеи, а из-за энергии и креативности основателей.
Справедливо и обратное — даже простую с виду концепцию можно превратить в план захвата мира. Stripe, например, изначально стремилась помочь коллегам-стартапам упростить платежи. Это было лишь началом. Теперь цель проекта — стать основным набором инструментов для всех интернет-бизнесов.
Еще во времена небольших батчей, когда мероприятия Demo Day проходили в офлайн-формате, трудно было не восхититься, насколько базовые вещи хотели изменить молодые основатели.
Можно было представить, как их родители смотрят на эти бизнес-планы и говорят: «Мы оплатили твою учебу в Стэнфорде, а ты открываешь компанию по стирке белья?».
Но они фаундеры, и на них нужно обратить внимание. Грэм посоветовал бы им сделать слайд, показывающий, как их идея превратится во что-то грандиозное. Конечно, POS-система для барбершопов может показаться не такой уж грандиозной, но в реальности план состоит в том, чтобы полностью изменить подход к продажам и победить WalMart, Amazon, военные цепочки поставок и так далее.
Когда Y Combinator начинала, ее ориентация на основателей сделала ее исключением. Ливингстон написал, что никто не думал, что эксперимент увенчается успехом: «Это казалось таким неубедительным – наши собственные юристы пытались отговорить нас от этого». Но мир изменился.
«Сейчас гораздо больше говорят об основателях, — отмечает Грэм. — Вместо того, чтобы рассматривать компанию на основе ее бизнес-модели и заменять основателей каким-нибудь профессиональным менеджером, вы выбираете компанию, исходя из основателей, и помогаете им».
Ливингстон говорит, что фокус Y Combinator на фаундерах помог внешним инвесторам намного быстрее принимать решения.
«В какой-то момент это прыжок веры, — говорит Грэм. — Если вы чувствуете, что в идее этих основателей есть ценное ядро, и они правильно подходят к проблеме, и кажутся вдумчивыми, умными людьми, тогда стоит попробовать».
YC не изобрел персонаж основателя, но выступил его катализатором: его взлет совпал с возвышением Марка Цукерберга, который создал культурный образ студента с пушком на щеках, который бросил колледж и предпочитает носить худи. Цукерберг — друг YC, который выступал в нескольких его стартап-школах.
В течение многих лет критики отмечали, что в Y Combinator доминировали молодые белые клоны Цукерберга, но в последние годы программа сознательно стала более разнообразной.
Конечно, у Y Combinator были свои неудачи. Попытка открыть филиал в Китае провалилась. Клубная атмосфера Y Combinator способствовала разжиганию культурной войны, в которой эти избалованные основатели и их сторонники — предприниматели, инвесторы и технические болельщики в целом — считают себя жертвами завистливой критики со стороны прессы и политиков.
И у Y Combinator был свой собственный опыт в духе Theranos, когда компания под названием uBiome пообещала улучшить диагностику путем тестирования кала. ФБР провело обыск в компании,обвинив ее в мошенничестве. Когда автор статьи спросил об этом Ралстона и Сейбела, они сказали мне, что результат был неудачным, и что uBiome был исключен из сообщества YC. Но они не верили, что инцидент вынудил изменить практику.
Действительно, фонд не считает своей задачей проверять научную составляющую проектов или следить за деловой практикой компаний, которые он финансирует. Партнеры не обязательно делают ставку на бизнес-модель. Они просто вкладываются в основателей, к некоторым из которых идея пришла всего за несколько дней или даже часов до собеседования.
Тем временем сам Y Combinator превратился в гигантский бизнес. Ралстон не скажет, насколько он прибылен, но Y Combinator удерживает часть из $400 млрд при постоянном притоке потенциальных декакорнов, которые вступают в программу каждый год. И это показывает правильность стратегии по инвестированию $125 тысяч в сотни сумасшедших стартапов.
А скоро эта сумма вырастет. Джефф Ралстон недавно отметил, что будущие батчи Y Combinator вполне могут включать более тысячи компаний. По его словам, дистанционный режим продемонстрировал, что модель фонда масштабируется даже лучше, чем предполагали ее руководители. Возможно, это будет означать, что презентации будут проходить всего по 30 секунд. Это неважно, говорит Майкл Сейбел.
«На любой презентации Demo Day инвестор, скорее всего, запомнит максимум четыре-шесть предложений. Важно убедиться, что он запомнил правильные четыре-шесть предложений», — считает Сейбел.
Если это не сработает, всегда есть несколько сотен других компаний YC, на которые можно сделать ставку. И тысячи других, вдохновленных этой моделью. Это мир Y Combinator, и мы все в него инвестировали.
