Генеральный директор и собственник инвестиционной компании Concorde Capital Игорь Мазепа в эксклюзивном интервью «Интерфакс-Украина» рассказал о том, как его компания переживает нынешний кризис и выходит на рынок с новыми проектами, а также поделился макроэкономическим прогнозом своей команды аналитиков.
- Игорь, хотелось бы поговорить, как новая реальность 2020 года повлияла на ваши проекты и прогнозы. Предлагаю начать с Shelest – загородной зоны отдыха на Киевском море, где бывал с семьей, и расположенного рядом коттеджного городка Goodlife Park. Без рекламы, но формат Shelest – это почти 100%-ное попадание в чаяния человека, отсидевшего на карантине. Видел, что на объекте ведутся активные работы. Как оцениваешь спустя год – это были правильное вложение? Как удалось угадать?
- Произошло то, о чем говорили многие экономисты и визионеры, – тренд деурбанизации: люди переезжают от шума мегаполисов за город. Благодаря коронавирусу это происходит быстрее, чем ожидалось ранее. За месяцы карантина люди привыкли к новым реалиям жизни, например, научились удаленно работать, учиться, совершать покупки онлайн. Очень многие компании отправили своих сотрудников на удаленку до конца 2020 года и это нормально.
Еще один фактор – это страх. Пережив карантин, ты относишься очень осторожно к тому, что находится в радиусе двух метров от тебя: чихает человек или не чихает, зараженная там какая-то поверхность или не зараженная. Появляется желание и необходимость персональной территории. Это тоже толкает людей за город. Ты соскучился по природе, приехал в дом, снял маску и побродил безопасно для себя, но, кстати, среди людей. А в городе тесно и небезопасно из-за плотности населения, при этом, кто-то носит маску в толпе, а кто-то нет, кто-то моет руки, а кто-то забил на базовые правила гигиены.
В результате мы наблюдаем бум на рынке загородной недвижимости: арендные ставки выросли в полтора раза, особенно в сегменте "премиум", есть случае, когда в два раза. Просто разобрали все приличное, что можно было арендовать. И это, конечно же, влияет на продажи новой загородной недвижимости: если арендные ставки растут, то цены на недвижимость тоже растут. А вместе с этим растет и покупательская активность – это то, что мы видим последние девять месяцев. Это касается и Goodlife и Shelest. А также многих других загородных историй – там все шоколад: начал появляться новый спрос, который мы до сих пор не видели и на который не рассчитывали. Соответственно, в такие проекты пошли инвестироваться деньги. Если там есть спрос, то и появляются новые проекты и инвестиции.
- Игорь, хотелось бы поговорить, как новая реальность 2020 года повлияла на ваши проекты и прогнозы. Предлагаю начать с Shelest – загородной зоны отдыха на Киевском море, где бывал с семьей, и расположенного рядом коттеджного городка Goodlife Park. Без рекламы, но формат Shelest – это почти 100%-ное попадание в чаяния человека, отсидевшего на карантине. Видел, что на объекте ведутся активные работы. Как оцениваешь спустя год – это были правильное вложение? Как удалось угадать?
- Произошло то, о чем говорили многие экономисты и визионеры, – тренд деурбанизации: люди переезжают от шума мегаполисов за город. Благодаря коронавирусу это происходит быстрее, чем ожидалось ранее. За месяцы карантина люди привыкли к новым реалиям жизни, например, научились удаленно работать, учиться, совершать покупки онлайн. Очень многие компании отправили своих сотрудников на удаленку до конца 2020 года и это нормально.
Еще один фактор – это страх. Пережив карантин, ты относишься очень осторожно к тому, что находится в радиусе двух метров от тебя: чихает человек или не чихает, зараженная там какая-то поверхность или не зараженная. Появляется желание и необходимость персональной территории. Это тоже толкает людей за город. Ты соскучился по природе, приехал в дом, снял маску и побродил безопасно для себя, но, кстати, среди людей. А в городе тесно и небезопасно из-за плотности населения, при этом, кто-то носит маску в толпе, а кто-то нет, кто-то моет руки, а кто-то забил на базовые правила гигиены.
В результате мы наблюдаем бум на рынке загородной недвижимости: арендные ставки выросли в полтора раза, особенно в сегменте "премиум", есть случае, когда в два раза. Просто разобрали все приличное, что можно было арендовать. И это, конечно же, влияет на продажи новой загородной недвижимости: если арендные ставки растут, то цены на недвижимость тоже растут. А вместе с этим растет и покупательская активность – это то, что мы видим последние девять месяцев. Это касается и Goodlife и Shelest. А также многих других загородных историй – там все шоколад: начал появляться новый спрос, который мы до сих пор не видели и на который не рассчитывали. Соответственно, в такие проекты пошли инвестироваться деньги. Если там есть спрос, то и появляются новые проекты и инвестиции.
- Вы в свои проекты продолжаете инвестировать? И, возможно, даже подумываете о чем-то дополнительном в этом секторе, да?
- Конечно, продолжаем. Раньше основная ставка была на рост потребления, поэтому мы инвестировали в производство картона и цемента, сейчас ставим на деурбанизацию и загородную недвижимость.
На выходе еще как минимум три проекта аналогичных по масштабу Goodlife и Shelest. В частности, один презентовали потенциальным покупателям в прошлом месяце – это коттеджный поселок SSSSHELEST в непосредственной близости к нашему загородному комплексу Shelest. Там 10 тыс. кв. м загородного жилья, объем инвестиций порядка $10 млн. Также строим гостиничную часть Shelest на 100 номеров и SPA, это еще $15 млн. Итого Shelest потянет на $30-35 млн с учетом предыдущих вложений. В Goodlife park начинаем строить вторую очередь – это еще порядка 30 люксовых коттеджей и дополнительная инфраструктура, обе очереди по инвестициям потянут примерно $35 млн.
Помимо этого рассматриваем пару аналогичных проектов в других направлениях, и для них будем искать соинвесторов. Соответственно ожидаем приличный возврат инвестиций.
- Еще одна ваша тема – медицина и "Добробут". С одной стороны, вроде бы медицина сегодня тоже тема №1. Люди готовы большие деньги заплатить, чтобы как-то снизить риски заболеть COVID-19: сделать тесты, купить какие-то витамины, лекарства, какую-то другую дополнительную защиту получить. Но я читал, что пандемия на самом деле очень по-разному повлияла на этот сектор. В Америке в некоторых больницах, которые не задействованы в борьбе с эпидемией, владельцы вынуждены увольнять людей, так как поток пациентов резко упал, а расходы выросли. Что вы видите по "Добробуту"? Какие для себя решения принимаете?
- В апреле-мае продажи в "Добробуте" снизились примерно на 40%. В этом нет ничего удивительного и неожиданного: рестораны вообще в ноль сдулись. Медицинские учреждения не закрылись, но спрос сильно упал из-за карантинных ограничений. Плюс мы переоборудовали некоторые корпуса под стационары для лечения вируса.
Сейчас же, даже без фактора ковида, "Добробут" выходит на 120% от того, что мы планировали в прошлом декабре, задолго до появления вируса. Наши ожидания, что год к году закончим с ростом в 50%. "Добробут" единственная компания в медицинском секторе Восточной Европы, которая демонстрирует такой рост, на протяжении последних пяти лет.
Вирус вскрыл всю несостоятельность государственной медицины – мы наблюдаем коллапс и неготовность к таким вызовам. Это при том, что государственное финансирование медицинского сектора составляет около 100 млрд грн ежегодно. По сути, при существующей неэффективной и изжившей себя модели администрирования государственных и муниципальных медучреждений эти деньги уходят, как вода в песок. Поэтому, уверен, что доля госмедицины будет сокращаться в пользу частной медицины. Соответственно, мы, как крупнейший частный оператор, тоже будем расти. До карантина у нас уже было больше полутора миллиона приемов в год. В текущем году выйдем примерно на два миллионов пациентов.
- Конечно, продолжаем. Раньше основная ставка была на рост потребления, поэтому мы инвестировали в производство картона и цемента, сейчас ставим на деурбанизацию и загородную недвижимость.
На выходе еще как минимум три проекта аналогичных по масштабу Goodlife и Shelest. В частности, один презентовали потенциальным покупателям в прошлом месяце – это коттеджный поселок SSSSHELEST в непосредственной близости к нашему загородному комплексу Shelest. Там 10 тыс. кв. м загородного жилья, объем инвестиций порядка $10 млн. Также строим гостиничную часть Shelest на 100 номеров и SPA, это еще $15 млн. Итого Shelest потянет на $30-35 млн с учетом предыдущих вложений. В Goodlife park начинаем строить вторую очередь – это еще порядка 30 люксовых коттеджей и дополнительная инфраструктура, обе очереди по инвестициям потянут примерно $35 млн.
Помимо этого рассматриваем пару аналогичных проектов в других направлениях, и для них будем искать соинвесторов. Соответственно ожидаем приличный возврат инвестиций.
- Еще одна ваша тема – медицина и "Добробут". С одной стороны, вроде бы медицина сегодня тоже тема №1. Люди готовы большие деньги заплатить, чтобы как-то снизить риски заболеть COVID-19: сделать тесты, купить какие-то витамины, лекарства, какую-то другую дополнительную защиту получить. Но я читал, что пандемия на самом деле очень по-разному повлияла на этот сектор. В Америке в некоторых больницах, которые не задействованы в борьбе с эпидемией, владельцы вынуждены увольнять людей, так как поток пациентов резко упал, а расходы выросли. Что вы видите по "Добробуту"? Какие для себя решения принимаете?
- В апреле-мае продажи в "Добробуте" снизились примерно на 40%. В этом нет ничего удивительного и неожиданного: рестораны вообще в ноль сдулись. Медицинские учреждения не закрылись, но спрос сильно упал из-за карантинных ограничений. Плюс мы переоборудовали некоторые корпуса под стационары для лечения вируса.
Сейчас же, даже без фактора ковида, "Добробут" выходит на 120% от того, что мы планировали в прошлом декабре, задолго до появления вируса. Наши ожидания, что год к году закончим с ростом в 50%. "Добробут" единственная компания в медицинском секторе Восточной Европы, которая демонстрирует такой рост, на протяжении последних пяти лет.
Вирус вскрыл всю несостоятельность государственной медицины – мы наблюдаем коллапс и неготовность к таким вызовам. Это при том, что государственное финансирование медицинского сектора составляет около 100 млрд грн ежегодно. По сути, при существующей неэффективной и изжившей себя модели администрирования государственных и муниципальных медучреждений эти деньги уходят, как вода в песок. Поэтому, уверен, что доля госмедицины будет сокращаться в пользу частной медицины. Соответственно, мы, как крупнейший частный оператор, тоже будем расти. До карантина у нас уже было больше полутора миллиона приемов в год. В текущем году выйдем примерно на два миллионов пациентов.
- Это вместе с клиникой "Борис"? Сделка уже закрыта?
- Давно закрыта. Мы все выкупили у акционеров "Бориса". С тех пор привлекли американский фонд Horizon Capital и еще несколько десятков миллионов долларов через долги.
- Давно закрыта. Мы все выкупили у акционеров "Бориса". С тех пор привлекли американский фонд Horizon Capital и еще несколько десятков миллионов долларов через долги.
- "Добробут" - это пример того, как отрасль развивается без помощи государства?
- Не просто без, а вопреки! Госмедициной руководят бездарные популисты и поэтому мало что меняется. Реальные изменения – это внедрение для пациентов механизма сооплаты и системы медицинского страхования. Что такое сооплата? Это, если правительство обязалось заплатить пациенту в поликлинике за манипуляцию, например, 1000 грн, а он не хочет нести риск некачественной медицинской помощи в государственной больнице, а хочет получить качественную услугу в частной клинике, тогда государство платит ту же тысячу, а пациент доплачивает недостающую сумму из своего кармана. И это справедливо. Следующий этап – обязательное медицинское страхование. Кстати, страховые компании – лучший регулятор на рынке, ведь в отличие от коррумпированного чиновника, страховая всегда печется о том, чтобы ее клиент получил максимально качественную услугу за разумные деньги.
Когда два этих изменения произойдут, сотни тысяч тяжело больных, которые каждый месяц оттягивают свою кончину, получат реальный шанс на выздоровление. И в сбалансированном рынке министерство здравоохранения станет не коррумпированным оператором через тысячи своих убогих больниц и поликлиник, а просто регулятором, который будет устанавливать стандарты. В результате таких изменений чиновники не смогут так много воровать. Это не говоря о всяких ведомственных медучреждениях типа поликлиник всяких "зализныць" и МВД, которые приносят только операционные убытки и усугубляют и без того плачевное состояние ведомств и госкомпаний.
- "Добробут" не пошел в программу семейных врачей?
- Не пошел, потому что институт семейного врача в нынешнем виде оказался притянутым за уши, на сегодняшний день это не рыночный механизм.
- А обещание второго этапа медицинской реформы и платы из бюджета за более серьезное лечение – вторичную и третичную медпомощь?
- Без понятого и прозрачного механизма обязательного медицинского страхования эта история тоже не особо взлетает.
- А какова сегодня доля рынка "Добробута"?
- Проблема в том, что нельзя понять эту долю. Доля измеряется в деньгах. Вот мы, предположим, собрали 2 млрд грн, условный "Охматдет", предположим, собирает столько же, но 1,5 млрд грн из этих средств идет на руки врачам в виде мзды, которую они собирают от пациентов. Получается, что официально они собрали 500 млн. Поэтому нельзя сравнивать...
Наверное, самым достоверным критерием был бы показатель сколько "Добробут" получает денег от страховых компаний. Мы понимаем эту цифру на уровне 50% от общих страховых выплат в Киеве. При том, что, скорее всего, страховым компаниям выгоднее направлять своих клиентов к более дешевым, а соответственно, наверное, менее компетентным операторам этого рынка. Но при этом сами клиенты требуют от страховых направить их именно в "Добробут".
Общий же рынок всей медицины мы оцениваем в районе $7 млрд. $4 млрд тратит государство, около $2 млрд несет народ и платит коррумпированным врачам и $1 млрд – мы, легальный частный бизнес. Есть еще $2 млрд фармацевтики.
- Не просто без, а вопреки! Госмедициной руководят бездарные популисты и поэтому мало что меняется. Реальные изменения – это внедрение для пациентов механизма сооплаты и системы медицинского страхования. Что такое сооплата? Это, если правительство обязалось заплатить пациенту в поликлинике за манипуляцию, например, 1000 грн, а он не хочет нести риск некачественной медицинской помощи в государственной больнице, а хочет получить качественную услугу в частной клинике, тогда государство платит ту же тысячу, а пациент доплачивает недостающую сумму из своего кармана. И это справедливо. Следующий этап – обязательное медицинское страхование. Кстати, страховые компании – лучший регулятор на рынке, ведь в отличие от коррумпированного чиновника, страховая всегда печется о том, чтобы ее клиент получил максимально качественную услугу за разумные деньги.
Когда два этих изменения произойдут, сотни тысяч тяжело больных, которые каждый месяц оттягивают свою кончину, получат реальный шанс на выздоровление. И в сбалансированном рынке министерство здравоохранения станет не коррумпированным оператором через тысячи своих убогих больниц и поликлиник, а просто регулятором, который будет устанавливать стандарты. В результате таких изменений чиновники не смогут так много воровать. Это не говоря о всяких ведомственных медучреждениях типа поликлиник всяких "зализныць" и МВД, которые приносят только операционные убытки и усугубляют и без того плачевное состояние ведомств и госкомпаний.
- "Добробут" не пошел в программу семейных врачей?
- Не пошел, потому что институт семейного врача в нынешнем виде оказался притянутым за уши, на сегодняшний день это не рыночный механизм.
- А обещание второго этапа медицинской реформы и платы из бюджета за более серьезное лечение – вторичную и третичную медпомощь?
- Без понятого и прозрачного механизма обязательного медицинского страхования эта история тоже не особо взлетает.
- А какова сегодня доля рынка "Добробута"?
- Проблема в том, что нельзя понять эту долю. Доля измеряется в деньгах. Вот мы, предположим, собрали 2 млрд грн, условный "Охматдет", предположим, собирает столько же, но 1,5 млрд грн из этих средств идет на руки врачам в виде мзды, которую они собирают от пациентов. Получается, что официально они собрали 500 млн. Поэтому нельзя сравнивать...
Наверное, самым достоверным критерием был бы показатель сколько "Добробут" получает денег от страховых компаний. Мы понимаем эту цифру на уровне 50% от общих страховых выплат в Киеве. При том, что, скорее всего, страховым компаниям выгоднее направлять своих клиентов к более дешевым, а соответственно, наверное, менее компетентным операторам этого рынка. Но при этом сами клиенты требуют от страховых направить их именно в "Добробут".
Общий же рынок всей медицины мы оцениваем в районе $7 млрд. $4 млрд тратит государство, около $2 млрд несет народ и платит коррумпированным врачам и $1 млрд – мы, легальный частный бизнес. Есть еще $2 млрд фармацевтики.
- И вот эту всю модель вы предлагаете перевести на страховую медицину?
- Конечно. Это лучший способ проследить, как деньги идут за пациентом. И дать человеку уверенность, что правительство покроет затраты на его лечение. А сегодня как: человек заболел какой-то сложной болезнью и знает, что правительство ему расходы не покроет. Включите радио: каждый день кто-то собирает деньги, потому что чей-то ребенок заболел сложной онкологией, и государство от него отвернулось. Во всем мире это сейчас уже более-менее лечится, это уже давно не приговор, а у нас этим все еще занимаются фонды, бизнес, но никак не государство.
- Давай о приватизации. После успехов с продажей гостиницы "Днепр" за 1,11 млрд грн. Есть ли шансы на подвижку с "Президент-отелем" и шахтой "Краснолиманская"? Какой у вас статус в этих объектах, вы все еще советники по приватизации?
- Действительно, проект "большой приватизации", утвержденный еще правительством Гройсмана, тянется уже три года, и это отвечает на вопросы, насколько он важен для государственной власти и насколько она его саботирует. В последнее время наметился конструктив с Фондом госимущества и существуют все предпосылки полагать, что мы перезапустим этот процесс. С нашей стороны и со стороны наших подрядчиков есть полное желание это сделать.
- Конечно. Это лучший способ проследить, как деньги идут за пациентом. И дать человеку уверенность, что правительство покроет затраты на его лечение. А сегодня как: человек заболел какой-то сложной болезнью и знает, что правительство ему расходы не покроет. Включите радио: каждый день кто-то собирает деньги, потому что чей-то ребенок заболел сложной онкологией, и государство от него отвернулось. Во всем мире это сейчас уже более-менее лечится, это уже давно не приговор, а у нас этим все еще занимаются фонды, бизнес, но никак не государство.
- Давай о приватизации. После успехов с продажей гостиницы "Днепр" за 1,11 млрд грн. Есть ли шансы на подвижку с "Президент-отелем" и шахтой "Краснолиманская"? Какой у вас статус в этих объектах, вы все еще советники по приватизации?
- Действительно, проект "большой приватизации", утвержденный еще правительством Гройсмана, тянется уже три года, и это отвечает на вопросы, насколько он важен для государственной власти и насколько она его саботирует. В последнее время наметился конструктив с Фондом госимущества и существуют все предпосылки полагать, что мы перезапустим этот процесс. С нашей стороны и со стороны наших подрядчиков есть полное желание это сделать.
- Давай еще про секторы, в которых вы активны: промышленность и финансы, а потом уже про новые истории, если они у вас есть. В прошлом году вы купили "ХайдельбергЦемент Украина". История "Большого строительства" до вас не добралась?
- Конечно, добралась. К примеру, в августе мы вышли на рекордные продажи после небольшого проседания в начале года, связанного с плановым ремонтом и карантином. Я редко делаю комплименты правительству и экономическим властям, но их решения не прекращать инфраструктурные проекты и большую стройку считаю правильными. Это едва ли не единственная эффективная мера поддержки экономики и борьбы с безработицей.
Если говорить про эту инвестицию в целом, то на предприятии есть менеджмент в лице Игоря Завиновского. Он также один из акционеров. Есть отдельно наблюдательный совет. Так что тут у нас все правильно – в лучших западных традициях корпоративного управления. Новый менеджмент много чего полезного сделал, в частности победил железнодорожную мафию, бравшую поборы с подрядчиков, которые выливались убытками для этих предприятий, благодаря чему удалось вывести предприятие с EUR15 млн операционного убытка в 2018 году на EUR6 млн операционной прибыли в 2019-м, а также увеличить производство и продажи.
В 2020 году уже видим, что рынок подрос и вырастет еще на несколько процентов, но мы растем выше рынка за счет эффективного менеджмента. По итогам года ожидаем EUR12 млн EBITDA.
- Давай поговорим об экономике. Какие макропрогнозы делают аналитики "Конкорда"?
- Пока выглядит так, что экономика восстанавливается быстрее, чем мы рассчитывали еще три-четыре месяца назад. Все, что могло заработать после снятия карантина, заработало сразу же, без всяческой раскачки. Замедляются темпы падения промпроизводства, думаю, до конца года общий спад будет на уровне 6%. Уже понятно, что сельское хозяйство тоже будет в минусе, но там плюс мог бы быть только в случае рекордного урожая зерновых, а это почти нереально три года подряд.Где у нас шоколад, так это в розничной торговле. За девять месяцев там рост почти 7%. Это говорит о том, что кризис не сильно ударил по карману населения и не изменил его потребительское поведение. Поэтому рост торговли будет компенсировать падение в других секторах.
Если наше правительство до конца года снова не введет суровые карантинные ограничения, то падение ВВП по итогам года составит около 5%. Это не мало, но мы бывали и в худших ситуациях.
- А что с инфляцией?
- Наши аналитики уверены, что инфляция остается низкой, на уровне 4% год к году. Это не нравится правительству, но нравится населению. Правительство заявило о желании разогреть инфляцию, и закладывает в прогноз на следующий год сравнительно высокий уровень – 7,3%, что выше верхней границы целевого диапазона НБУ (4-6%). В следующем году нас ждет значительное повышение минимальной зарплаты, что подтолкнет рост зарплат в целом. Но тут никто не может быть уверен, что потребительский спрос будет восстанавливаться настолько стремительно, что это приведет к такому росту цен, как ожидает правительство.
Было очень интересно наблюдать за обменным курсом в этом году. В мозгах украинцев крепко сидит связка: "кризис – это девальвация, это обвал курса". Не скрою, когда стало понятно, что грядет мировой кризис, нам было страшно и интересно: а пройдет ли наша валюта это испытание? Как видим, прошла. А курсовая политика Нацбанка подтвердила свою состоятельность. Судя по всему, обменный курс в 2020 году будет очень близким к тому, что мы прогнозировали в начале года, еще не зная, что будет всемирный кризис: средний курс в 2020 году – 27 грн/$1 и 28,5-29,0 грн/$1 к концу года.
- В завершение. Как Concorde пережил/переживает новый экономический кризис? Многих вы уволили?
- Мы не уволили ни одного человека. Мало того, мы постоянно в поиске толковых людей. Что мы сделали, так это на время карантина мы сократили фиксированные заработные платы, но уже вернулись на прежний уровень. Карантин мы практически всем составом проработали в офисе. Работа из дома, особенно в таких творческих профессиях, как наша, не самая лучшая. Да и просто оказалось, что простое человеческое общение стоит очень-очень многого. Даже за деньги его не купишь.
Мы серьезно относимся к безопасности на работе, поэтому соблюдаем все рекомендации МОЗ: носим маски, моем руки, делаем тесты по мере необходимости, сохраняем осторожность. Сейчас очень много планов, поэтому отдыхать некогда.
