Сейчас 80% украинцев верят, что Украина победит в войне с Россией, хотя еще сложно представить, как эту победу одержать.
Но ведь маленькая свободная древняя Греция победила гораздо большую и сильную тираническую Персию, что выглядит чудом и через две тысячи лет. Будем надеяться на такое же чудо и сейчас, свободные люди могут победить тиранию, даже очень сильную.
Не очень старый пример — противостояние маленькой Финляндии зимой 1939-40 годов нападения СССР: хотя Финляндия потеряла около 8% территории, но выжила и процветает.
После победы мы будем совсем в других экономических обстоятельствах, чем до войны, поэтому потребуется другая экономическая политика.
Главные отличия будут следующими:
- мы получим огромное разрушение инфраструктуры, промышленности, жилищного и коммунального хозяйства, объемом в миллиарды долларов;
- для нас откроется доступ к практически неограниченным международным финансовым ресурсам, аналог "Плана Маршала" будет непременно введен, его будут финансировать не только США, но и весь цивилизованный мир;
- международная техническая помощь предоставит доступ к современным западным технологиям.
Эти обстоятельства дают шанс создать новую структуру экономики, перейти от сырьево-аграрного типа экономики к технологическому, в котором Украина сможет продавать миру не только зерно и руду, но и разнообразные продукты с высокой добавленной стоимостью.
Такое структурное изменение значительно увеличит национальный доход (можно надеяться на рост в 4-5 раз за 20 лет) и уровень жизни в стране. Есть шанс по уровню жизни Украина обойдет Россию впервые за годы независимости.
Нет сомнения, что после поражения России западные страны не смогут отказать Украине в трансфере наиболее современных технологий, в том числе в военной сфере. Поэтому задача номер один — не упустить этот шанс, окно возможностей будет открыто неизвестно какое время.
Для этого политикам нужно преодолеть желание сконцентрироваться на простых и заметных проблемах — на восстановлении дорог, мостов, больниц, жилья и т.д.
Это абсолютно нужно, но одновременно нужно заниматься коренной реструктуризацией экономики. Для этого нужно решить, что делать, и кто это сможет сделать.
Трансформация энергетического сектора
Самая большая слабость украинской экономики с точки зрения национальной безопасности – энергетическая зависимость от смертельного врага.
Еще до войны было принято очень правильное, хотя и очень запоздалое решение по соглашению с Westinghouse в сфере атомной энергетики.
Украине нужны хотя бы два новых атомных блока с топливом не российского происхождения и отказ от российского топлива на всех старых АЭС. Нет сомнения, что сделка будет исполнена, зависимость от России будет ликвидирована.
Избавление от российской зависимости требует не только традиционных мер, как наращивание собственной добычи нефти, газа, угля, но и новых технологических решений, прежде всего — переход к возобновляемым источникам энергии.
В результате ошибочной политики развитие сектора возобновляемой энергетики резко замедлилось в 2020 году.
Просто вернуть "зеленый тариф", как он существовал до 2020 года, уже невозможно из-за технических проблем недостатка маневровых мощностей и средств регулирования частоты и нагрузки в энергосистеме Украины.
Экстенсивное наращивание мощности СЭС и ВЭС только усугубит дисбаланс энергосистемы. Современные технологии предлагают два направления решения проблемы: для кратковременного накопления энергии – это батарейные накопители (BESS), для долгосрочного накопления – это водород.
Водород, кроме того, является наиболее перспективной альтернативой бензину и дизелю в качестве горючего для транспорта.
Потребности украинской энергосистемы в батарейных накопителях столь велики, что есть смысл в налаживании их местного производства.
Более того, такое производство наладить не сложно не только для внутренних нужд, но и для экспорта в ЕС. Необходимые технологии и маркетинговые услуги могут быть получены из США и Южной Кореи.
Водород, полученный путем электролиза с помощью электроэнергии из возобновляемых источников (так называемый "зеленый водород"), сейчас является наиболее популярной технологией, но это совсем не новая технология, она известна с 1800 года.
Совершенно новым словом в водородной технологии может стать синтетическая биология, то есть создание искусственных микроорганизмов, способных продуцировать водород из углеводородов. На лабораторном уровне это уже работает, коммерциализация не за горами.
Водород, полученный средствами синтетической биологии, обещает быть по крайней мере вдвое дешевле "зеленого водорода", потому что эта технология использует давно построенные и заброшенные нефтяные скважины, не пригодные к добыче нефти.
Не стоит забывать о таком традиционном источнике энергии, как биомасса: отходы растениеводства в нашей аграрной стране могут сделать минимум десять миллиардов кубометров природного газа в год, кроме того стоимость энергии из биомассы ниже, чем из природного газа не только при нынешних заоблачных ценах на него, но и при нормальных рыночных условиях.
За последнее десятилетие частный бизнес добился значительных успехов только в небольшом сегменте производства тепловой энергии из отходов древесины.
В значительно большем сегменте производства тепла и электричества из аграрных отходов успехи мизерны, потому что средствами только частного организационного бизнеса проблемы не преодолеть, а государство не изъявило желания урегулировать этот сектор.
Названные технологические изменения в энергетике – это реально очередная техническая революция. Подобные процессы происходят во многих секторах экономики, поэтому послевоенное восстановление на базе технологий, оставшихся со времен СССР, не имеет смысла.
Новый формат привлечения инвестиций
До войны главным препятствием для изменения технологической базы была нехватка инвестиционных ресурсов и присущая Украине структура валовых сбережений, при которой сбережения населения в 4-5 раз меньше, чем сбережения предприятий.
В Украине уровень внутренних сбережений и инвестиций критически низкий, примерно вдвое ниже, чем нужно для устойчивого и быстрого роста на уровне 6-7% в год.
Компенсировать недостаток внутренних инвестиционных ресурсов иностранными инвесторами не удавалось по политическим причинам, потому что экономическая политика в Украине всегда была враждебна инвесторам (почему так было — тема отдельного разговора, который мы не будем сейчас трогать).
После войны можно ожидать, что недостаток внутренних инвестиций можно будет компенсировать иностранными.
Значительное преимущество сбережений предприятий над сбережением домохозяйств приводило к консервации структуры экономики, потому что металлургический комбинат естественно реинвестирует прибыль в металлургию, а не в биотехнологии.
Очень важно после войны создать механизм финансирования, не консервирующий структуру экономики, а изменяющий ее. Такого механизма у нас нет и никогда не было, но образцы в экономической истории были, поэтому нам есть на что ориентироваться. По-моему, наиболее удачным примером были корейские чеболи.
На первый взгляд, чеболи – образец олигархического бизнеса, но только на первый взгляд. Корейское правительство с 1961 года превратило олигархические образования в механизм быстрой реструктуризации экономики.
Работал этот механизм следующим образом: государство в лице Совета экономического планирования (СЭП) определяло на пять лет приоритетные направления и проекты, государственные банки получали за границей долгосрочные кредиты под государственные гарантии, этими кредитами банки кредитовали на льготных условиях чеболи, выполнявшие проекты, одобрены СЭП.
Критерием успешности проекта являлась конкурентоспособность чеболя на мировом рынке. Те, кто не преуспевал в экспорте, был обречен на банкротство или поглощение, государство его не спасало. Такой механизм позволил быстро превратить страну рисоводов и рыбаков в экспортера продукции передовых технологий.
Как мы можем использовать этот опыт? Для нас это единственный вариант, потому что для чисто государственного механизма развития у нас просто нет достаточно квалифицированных и добросовестных менеджеров.
Я не разделяю общую точку зрения, что государство всегда является плохим владельцем и менеджером, государственный сектор Сингапура убедительно доказывает обратное.
Проблема в эффективности государственного аппарата: в Сингапуре он один из лучших в мире, в Украине крайне неэффективный (рейтинги эффективности государственного управления легко найти, они крайне стыдны для нас).
Кроме того, быстрая реструктуризация экономики чисто рыночными методами не имеет исторических прецедентов, это чистой воды миф. К тому же после войны для Украины капитал из частных источников будет менее доступен, чем финансирование по межгосударственным соглашениям.
Мы будем иметь такую же ситуацию, как Южная Корея в 1960-х годах: инвестиции в развитие преимущественно из государственных источников, но через частный бизнес. Легко понять, что такая ситуация может оказаться крайне благоприятной средой для буйного расцвета коррупции. Эту угрозу нужно постоянно иметь в виду.
Прежде всего, для предлагаемого варианта экономической политики нужно создать государственный орган, аналогичный СЭП, которого у нас нет и никогда не было. Он должен определить перспективные направления и проекты, разрабатывать и воплощать в жизнь долгосрочные планы развития.
Государственные банки, например "Укрэксимбанк" или "Укргазбанк", будут получать кредиты за границей, затем выдавать кредиты предпринимателям во исполнение определенных украинским аналогом СЭП проектов.
Наиболее сложный вопрос: кому дать эти средства? Выдавать следует тем, кто доказал свою способность выполнять значительные промышленные проекты. Например: такому человеку, как Пинчук, давать средства можно, а подобным Коломойскому или Новинскому — ни в коем случае.
Уверен, что в Украине можно найти несколько десятков необходимых предпринимателей, которым можно предоставить средства на проекты развития. Не менее сложен: кто должен решать, кому можно дать деньги?
Решать должны те, кто демонстрировал способность к эффективным организационным решениям в условиях войны, то есть люди типа Белецкого. Война всегда проявляет многих людей с таким нравом.
Что Украина может предложить миру?
Сейчас мы не можем сказать, какие из проектов развития должны быть приоритетны после войны, но мы можем указать общее направление развития. Проекты должны быть направлены на экспортное производство, которое должно занять на рынке США и ЕС ту нишу, которую сейчас занимает импорт из Китая.
Это своеобразная политика замещения импорта, но не импорта в Украину, а импорта в США и ЕС. Нет сомнения, что сейчас такая экономическая политика найдет поддержку в ЕС и США, потому что сейчас всем им уже понятно, чем может обернуться зависимость от импорта из стран с авторитарными режимами.
Если взглянуть на импорт США из Китая, то наибольшую товарную долю в настоящее время составляет продукция электротехники и электроники (в 2021 году 135 миллиардов долларов, что составляет четверть всего импорта из Китая, поставки этих товаров из Китая в ЕС примерно такого же объема).
При СССР в Украине был огромный сектор производства электродвигателей, трансформаторов, генераторов, бытовой электротехники и электроники и подобных товаров. Есть ли сомнение, что при наличии значительных инвестиций, западных технологий и огромных рынков США и Европы, мы можем очень быстро наладить производство таких товаров не хуже, чем китайцы?
Другим огромным сегментом импорта в США и ЕС из Китая есть спортивные товары и игрушки. К примеру, в 2021 году США закупили в Китае этих товаров на 40 миллиардов долларов. Таким же огромным сектором является импорт мебели.
В 2021 году США импортировали из Китая мебели на 31 миллиард долларов, а ЕС в 2020 году – почти на 14 миллиардов евро (для сравнения: украинский экспорт мебели в 2020 году составил 750 миллионов долларов). Есть ли какие-либо технологические преграды или хотя бы сложности, чтобы отобрать значительную часть американского и европейского рынка у китайцев?
Украинская мебельная промышленность, хотя и не очень большая по объемам производства (около 1,5 миллиарда долларов в год), уже достаточно ориентирована на экспорт, потому что экспортирует более половины продукции, преимущественно в ЕС.
В производстве мебели решающими факторами есть дизайн и себестоимость. Китайская мебель производится по западному дизайну, а низкая себестоимость достигается не за счет низкой зарплаты (в промышленности Китая она сейчас выше, чем в Украине), а за счет современного высокопроизводительного оборудования, которое имеет смысл использовать только при больших масштабах производства.
Украинское мебельное производство преимущественно мелкое, что не позволяет использовать высокоэффективное оборудование. Но если цель рынков США и ЕС, то возникает смысл в создании масштабного производства на современном автоматизированном оборудовании.
Перехват части рынка США и ЕС у китайцев задача вполне реальная, она улучшит структуру нашей экономики и экспорта, но не приведет к технологической революции.
Нужны новейшие технологии, и их нужно получать прежде всего через военно-техническое сотрудничество с США и Великобританией. Имея такого соседа как Россия, мы вынуждены иметь милитаризованную экономику, даже если эта война принесет России поражение, ожидать от России цивилизованного поведения в будущем неуместно.
Существует расхожее мнение, что милитаризация экономики вредит экономическому росту. Это так, если рассматривать национальную экономику как закрытую систему, но это не так, если учесть внешние экономические отношения.
Если милитаризация экономики сопровождается значительными объемами экспорта продукции оборонной промышленности, то негативное влияние милитаризации на рост не происходит.
Для экспортной способности оборонная промышленность Украины должна получить доступ к западным технологиям, возможно только через военно-техническое сотрудничество (ВТС) с такими партнерами, как США и Великобритания.
Главная преграда для военно-технического сотрудничества, существовавшая до войны — опасение того, что переданные Украине технологии быстро окажутся в России, после войны исчезнет.
В этом секторе тоже невозможно полагаться на рыночные механизмы, потому что современные военные технологии и технологии двойного назначения являются сферой государственного регулирования, часто даже государственного производства. К сожалению, здесь тоже нам может помешать низкая эффективность государственного управления в Украине.
Надо сказать, что создание эффективного государственного аппарата является сложной задачей, способы решения которой до сих пор неясны (например, странам Латинской Америки уже почти 200 лет это сделать не удается), поэтому ждать скорых успехов не приходится.
Для предотвращения негативного влияния государства на проекты ВТС, пожалуй, лучшим средством может стать создание совместных предприятий, управление которыми будет в значительной степени обеспечено американцами или британцами. Опыта создания таких СП у нас до сих пор нет, поэтому нужны быстрые и решительные действия в этом направлении.
Если резюмировать изложенное в кратких тезисах, можно свести их в несколько пунктов:
Послевоенная ситуация дает шанс не только на восстановление разрушенного войной, но и на качественные изменения экономики, переход от аграрно-сырьевой экономики к производству товаров с высокой добавленной стоимостью, к технологической экономике.
Для государственного управления структурной перестройкой экономики необходим специальный аппарат, отделенный от текущих проблем восстановления разрушенного. Такой аппарат можно сделать, например, на базе Министерства по вопросам стратегических отраслей промышленности, или создать заново, например, в виде Нацкомиссии по стратегии развития. Качество такого аппарата должно быть близко к корейской СЭП.
Наиболее уязвимым сектором экономики с точки зрения национальной безопасности оказывается сейчас энергетика. Нужен полный отказ от российских энергоносителей за счет перехода на другие технологические решения (биомасса, биотехнологии водорода, новые АЭС, батарейные накопители и т.д.), т.е. необходима новая энергетическая стратегия, новые технологии, новые производства.
Переход на производство товаров с высокой добавленной стоимостью наиболее быстро можно совершить по стратегии экспортного производства с условным названием "Европейский Китай". Соответствующую международную программу частно-государственного партнерства должна разработать и реализовать Нацкомиссия по стратегии развития.
Переход на высокотехнологичные производства следует начинать с оборонной промышленности. Договоры о ВТС с США, Канадой, Великобританией и соответствующая программа сотрудничества – первые необходимые шаги.
