Дмитрий Пимкин, «Роснано»: Люди стали относиться к инновациям более жизненно

Какую роль фонды посевных инвестиций сегодня выполняют в сфере инноваций?-

Посевные инвестиции имеют большое значение, но я бы выделил их огромную образовательную роль. Они создают особую породу людей, которые, заработав первые деньги на собственном интеллектуальном продукте, продолжают идти дальше. И пусть первые проекты могут быть не самыми высокотехнологичными, но главное, что происходит расширение инновационной и предпринимательской среды. Часть этих проектов останутся небольшими, другие перейдут на следующие стадии финансирования, получат дополнительные венчурные инвестиции. Если они относятся к области нанотехнологий, то со временем мы с ними будем работать. В некоторых случаях ими могут заинтересоваться наши проектные компании.

А чем же эти «инновационные» люди и команды особенны?

Они понимают бизнес и выстраивают свою деятельность как бизнес-проект. Много научных команд получили гранты через фонд Бортника или от других источников, но далеко не все развили их в предприятия. Это беда нашей прикладной науки, когда ученые рассматривают инвестиции как гранты, которые нужно освоить, а не как ступеньку для следующего этапа развития. Даже некоторые наши заявители закладывают максимальные затраты и не задаются вопросом, а как решить эту же проблему, но дешевле.

В то же время мы видим молодых ученых, готовых заниматься коммерциализацией и доработкой продукта до коммерческой стадии. Я общаюсь с профессорами крупных университетов, которые за свой счет покупают на кафедру современное оборудование, чтобы их аспиранты и студенты могли целенаправленно работать над востребованным рынком продуктом. И у нового поколения ученых понимание, как устроен технологический инновационный рынок, приходит еще на «посевной» стадии.

Вы занимаетесь вопросами развития этого рынка?

Впрямую, в виде инвестирования, нет. Между нами еще несколько уровней инвестиций. Но косвенно, безусловно, влияем. Механизмов много: это и сотрудничество с РВК, РАВИ, ассоциациями бизнес-ангелов. Мы создали Фонд малобюджетных проектов в сфере нанотехнологий. Начал работать венчурный фонд по внедрению нанотехнологий в металлургию, он включает проекты в области металлообработки, сплавов, металлопокрытий.

Совместно с московской школой управления «Сколково» мы создали фонд «Сколково-Нанотех». «Роснано» готово поддерживать проекты студентов, если они связаны с нанотехнологиями. Школа уже начала создавать вокруг себя сообщество инвесторов и может стать одной из площадок, где будут встречаться бизнес-ангелы и стартаперы. Внутренним инвестиционным комитетом уже было просмотрено более пятидесяти проектов, из них около десяти перешли на стадию переговоров. Думаю, что в ближайшее время мы выйдем на одобрение нескольких проектов.

Также мы поддерживаем площадку «Рынок инноваций и инвестиций» (РИИ) на ММВБ. При РИИ недавно был создан информационный board, куда могут приходить те, кому нужны деньги, у кого есть деньги, бизнес-ангелы и просто люди с идеями. Это такая квазибиржа, где можно пообщаться и привлечь небольшие инвестиции – от нескольких десятков до ста тысяч долларов. Спрос на такого рода коммуникации очень большой. Например, едва сайт открылся в тестовом режиме, как сразу получил более двухсот запросов на регистрацию, в том числе из-за рубежа. И, на мой взгляд, это яркая иллюстрация набирающего силу интереса к инновациям.

Уже многие понимают, что бизнес не может долго жить на одной технологии, даже самой передовой, ведь в какой-то момент конкуренты догоняют. Покупка новых команд и технологий критичны для инновационного бизнеса. Посмотрите, сколько компаний приобретают лидеры отраслей: в прошлом году в солнечной энергетике было осуществлено более 100 сделок по слияниям и поглощения, а в информационных технологиях одна только Google за год приобрела такое же количество стартапов.

Для нас это важно, так как перед «Роснано» как государственным институтом развития стоят две задачи: обеспечить к 2015 году доход от продажи нанотехнологической продукции, выпущенной нашими проектными компаниями, на сумму 300 млрд рублей, и создать инфраструктуру рынка еще на 600 млрд рублей. Очевидно, что одним нам не справиться, и ключевым вопросом становится именно создание саморазвивающейся среды. А посевные фонды играют колоссальную роль в образовании и подготовке инноваторов и выращивании проектов под венчурные инвестиции.

Отличаются ли российская и зарубежная модели посевных инвестиций друг от друга?

Ничего нового здесь нет: бизнес зарабатывает деньги и возвращает инвесторам. И чем больше риска на посевной стадии, тем большую отдачу можно получить. Во всем мире работает правило трех F – Family, Friends, Fools. И я не вижу причин, почему это правило не будет работать и в России. Люди на свои сбережения, занимая у друзей и родственников, делают первые разработки, продают их или привлекают следующий раунд инвестиций и двигаются дальше. Нагляднее всего результаты посевных инвестиций в ИТ-отрасли, их результатом стало появление Facebook, Twitter, LinkedIn, Google, YouTube и других компаний. Это же правило работает и в других отраслях.

Если говорить о всем рынке, то зарубежный отличается от российского размером и зрелостью. Там гораздо больше фондов, больше накоплено опыта и методов управления проектами. Проходят постоянные конференции и круглые столы, потенциальные получатели инвестиций имеют различные источники информации. Книги для чайников «Как написать бизнес-план» и «Как вести переговоры с венчурными инвесторами» - традиционные лидеры продаж. Это конечно, беллетристика, но она закладывает основы понимания, как получить инвестиции. В результате разработчики делают вполне грамотные презентации, а не только представляют научные выкладки.

В России такого уровня понимания пока нет, но все только начинается. Недавно в рамках Global Technology Symposium в Силиконовой долине проходил круглый стол, где российские и местные старапы показывали проекты американским инвесторам и получали обратную связь. Это были открытые, откровенные, жесткие обсуждения, но очень полезные. Наши ребята не получили инвестиций, но получили опыт, и знают, что делать дальше.

Мы видим позитивную динамику в отношении к инновациям. Люди стали относиться к ним более жизненно. И мы встречаемся с классическими историями успеха, когда коллектив разработчиков получил грант, создал модель, затем нашел местного инвестора, выпустил серию, а сейчас пришел к нам, чтобы расширить производство. Такие примеры у нас есть по всей стране – от Москвы до Сибири.

Не могли бы вы рассказать хотя бы одну из таких историй?

Например, это история нашей проектной компании TERMIONA. Алексей Малинов, закончив Московский институт электронной техники, занимался многослойными тонкопленочными покрытиями, модифицирующие свойства поверхности различных материалов. В середине девяностых годов, с прекращением государственного финансирования большинства научных разработок, Алексей Малинов организовал небольшую компанию по торговле строительными материалами, инвестируя вырученные средства в исследования технологии, получившей впоследствии название CERATOM®. В 2004 году Алексей Малинов создал компанию TERMIONA для производства термоэлектрических преобразователей. До последнего времени сфера их применения была узкой: различные бытовые холодильные электроприборы и системы охлаждения лазеров. Благодаря инновациям эти элементы можно было бы применять в генерации энергии, строительстве, на транспорте.

Но ресурсов не хватало, и Алексей обратился к Евгению Когану, который возглавлял многопрофильный концерн «РиО», и инвестировал в индустрию развлечений, недвижимость, судоходство. Евгений по первому образованию техник-механик, довольно быстро разобрался в проекте и поверил в перспективность технологии. Он вложил в проект 150 млн. руб. и этих средств хватило на завершение исследований и организацию штучного производства активных структур и термоэлектрических сборок на их основе.

Вскоре в компании поняли, что для организации массового производства нужен партнер. К покупке этой технологии проявляли интерес компании из США, Германии, Испании, Китая и Индии. Но Евгений Коган искал не просто финансы, а партнерство, и в результате соглашение о финансировании проекта по созданию массового производства термоэлектрических устройств охлаждения было подписано с «Роснано». Общий бюджет проекта составляет 1 702 млн рублей, из которых «Роснано» уже профинансировало 600 млн.

Есть и другие истории. Мы начали работать над одним интересным проектом, но пришлось отправить его в фонд Бортника на доработку технологии. Им нужно еще провести опытно-конструкторские разработки. Если они получат требуемый результат, то вернутся к нам, если нет, то будем считать, что сработала «невидимая рука рынка». Хотя, может быть, они смогут получить финансирование от кого-нибудь другого.

Еще один пример: научная группа в Саратове сделала хорошую разработку – датчики уровня жидкости для крупных нефтяных или химических резервуаров. Они не стали крупным игроком, но вполне успешно продают эту продукцию, расширились, и сейчас работают над новыми перспективными решениями.

Такие ростки видны повсюду, особенно в тех регионах, где губернаторы понимают, что технологии могут поменять жизнь региона. Если губернатору удастся затащить к себе 100 технологических стартапов, а из них до уровня международных компаний выстрелит 10, то это сильно изменит климат и самоощущение людей в регионе. Поэтому нужно промоутировать проекты, взращивать их, и ждать, когда возникнет критическая масса частных инвесторов, разработчиков и интересных проектов.

Риски, которые поджидают на более поздних стадиях, понятны, а каковы риски инвесторов при вложении денег именно в фонды посевных инвестиций?

Они самые большие. Основной – это рыночный риск: продукт пока не известен на рынке, плюс выпускается мелкой серией, сбыт не ясен. Но если рынок примет продукт, то на небольшие вложенные деньги получится огромная доходность – может быть в тысячи процентов.

В «посевных» компаниях инвесторам обязательно нужно участвовать своим опытом, подключать свои связи. Научные команды обычно не имеют такого предпринимательского опыта и не могут себе позволить нанять высококвалифицированных управленцев. Поэтому инвестор должен максимально «впрягаться» сам, чтобы защитить свои инвестиции. А когда у тебя много проинвестированных проектов, то не получается уделять время всем.

Принцип персонального участия сохраняется на всех стадиях. Мы, например, тоже активно занимаемся управлением нашими инвестициями: работаем на советах директоров, собраниях акционеров. Чтобы сделать наши инвестиции успешными, мы инициируем изменения законов, ГОСТов, пытаемся ломать другие мешающие государственные заборы. Частный инвестор на посевной стадии, если хочет быть успешным, должен также активно управлять своими инвестициями. 

unova