С Валентином Гапонцевым, гендиректором и крупнейшим акционером американской компании IPG Photonics, мы встречаемся в номере «Националя». В Москве 72-летний предприниматель всего несколько часов — в Россию он прилетел, чтобы проинспектировать производственную площадку в подмосковном Фрязино. Работы много.
«На днях сдали General Electric за $1,5 млн автоматизированную систему для сварки цилиндров, которые используются в двигателях скоростных поездов. До этого они вручную варили, было много проблем», — делится новостями Гапонцев. Скоро его лазеры появятся и на заводах Volkswagen по всему миру, недавно закончились испытания: лазеры успешно сварили элементы корпусов 200 000 автомашин.
Ровесник лазерной индустрии
Фирма Гапонцева контролирует 80% мирового рынка волоконных лазеров большой мощности, которые используются в телекоммуникациях и в промышленности для сварки, резки, гравировки и других видов обработки металлов. При годовой выручке $300 млн капитализация IPG Photonics, акции которой с 2006 года котируются на технологической бирже NASDAQ, составляет около $2,6 млрд. Они сильно, на 37%, подскочили в цене 10 февраля этого года, Wall Street Journal даже поставила IPG Photonics во главу списка самых быстрорастущих компаний. «Похоже, IPG придется привыкать к повышенному вниманию — рынок волоконных лазеров в ближайшие годы будет активно расти, а вместе с ним и цена акций компании», — тут же написал посвященный инвестициям сайт Investment U. «Гапонцев — человек неординарный, сочетающий в себе таланты ученого и предпринимателя, — говорит глава управления по инвестиционной деятельности «Роснано» Константин Деметриу. — Не так много компаний, созданных выходцами из России и занимающих видное положение на мировом рынке». Деметриу хорошо знает предпринимателя.
У IPG Photonics три основные производственные площадки — в США (в городе Оксфорде, где находится штаб-квартира компании), в Германии и в России, во Фрязино. Сам Гапонцев, у которого двойное гражданство, сейчас живет в США. Но дома почти не сидит, совершая трансатлантические перелеты в среднем раз в месяц. После одного из таких перелетов мы как раз и беседуем; до отъезда во Фрязино у нашего собеседника еще запланирован ужин с деловыми партнерами. «Молодые устают после нескольких таких поездок, а я пока выдерживаю», — говорит предприниматель.
Валентин Гапонцев — фактически ровесник лазерной индустрии. Он окончил Львовский политехнический институт в 1961 году. За год до этого американец Теодор Майман продемонстрировал первый кристаллический лазер (в качестве рабочего тела, где генерируется световой пучок, использован рубин), а его соотечественник Али Джаван — газовый (используются гелий и неон). А в 1961 году еще один американец, Элиас Снитцер, показал в действии волоконный лазер — эти приборы генерируют световой пучок в специально синтезированном оптическом волокне.
Гапонцев увлекся физикой лазеров, попав по распределению после аспирантуры МФТИ в Институт радиотехники и электроники (ИРЭ) Академии наук СССР во Фрязино. Лаборатория, в которой он работал, изучала процесс синтеза различных материалов, в которых может происходить генерация лазерного пучка. Гапонцев экспериментировал с добавлением в активную среду редкоземельных элементов — неодима, эрбия, иттербия.
Предпринимательская жилка у младшего научного сотрудника проявлялась уже в то время. Поняв, что западные ученые успевают провести больше экспериментов хотя бы потому, что не тратят по два года на сборку установки своими руками, Гапонцев убедил руководство в необходимости выделения валюты на оборудование, сам стал ездить на международные выставки. «В общей сложности около $15 млн выбил для разных лабораторий. Народ стал меня уважать, но и мне тоже кое-что перепало: свою лабораторию оборудовал. Усилия окупились, я накопил столько научных данных, что на несколько монографий хватило бы», — вспоминает он. К 1985 году в его лаборатории скопилась коллекция из 8000 протестированных образцов.
В 1990 году, когда рушился социализм, ученый решил заняться бизнесом — создал небольшую фирму «ИРЭ-Полюс», в которой стал работать вместе с несколькими своими студентами. Теперь это часть IPG Photonics. «ИРЭ-Полюс» сделала ставку на волоконные лазеры: они более компактны и экономичны, чем кристаллические и газовые, обладают большим ресурсом работы, высоким коэффициентом полезного действия и не нуждаются в дорогостоящей настройке и постоянной регулировке. Они не получили широкого распространения, поскольку считалось, что сделать волоконный лазер мощностью больше сотни милливатт невозможно. Гапонцев задался целью создать мощный волоконный лазер. «В СССР путь от идеи до внедрения занимал десяток лет, нам пришлось все сделать за считаные месяцы, просто другого выхода не было», — говорит он. Если бы разработка не удалась, Гапонцев не преуспел бы в бизнесе на лазерах: на рынке маломощных лазеров (их используют, например, в устройствах записи и чтения CD и DVD) работают сотни фирм по всему миру.
«ИРЭ-Полюс» удалось создать волоконные лазеры мощностью более 10 Вт, которые уже можно было использовать в быстро набиравшей обороты индустрии оптоволоконных телекоммуникаций. Но в России в 1990-е годы высокотехнологичные приборы никому не были нужны. И Гапонцев поехал в Германию.
Технологии не для России
Там в 53 года он впервые в жизни сел за руль автомобиля: путешествовать в поисках заказов на машине было и удобнее, и дешевле. Используя старые научные связи, он получил заказ на $750 000 от итальянской телекоммуникационной компании Italtel. Итальянцы хотели купить технологию, Гапонцев выпускать из рук перспективную разработку отказался, сошлись на компромиссе: итальянцы купят оборудование, но при условии, что оно будет произведено в Европе. Так в немецком городе Бурбахе появилась производственная фирма Гапонцева IPG Laser GmbH, где сейчас трудятся 500 человек. Менеджера-немца на новое производство Гапонцев нашел через знакомых, но быстро с ним расстался — говорит, тот пытался продать инсайдерскую информацию. «Самое трудное в каждом бизнесе — это создать команду. Деньги можно добыть, инвестора найти или кредиты, но главное — это люди», — уверен Гапонцев.
Предприниматель, судя по всему, умеет находить правильных людей и выстраивать с ними отношения. С момента основания в немецкой компании работает член совета директоров IPG Photonics Евгений Щербаков, которого Гапонцев переманил из Института общей физики Академии наук. Есть в совете директоров и другие ученые, например Игорь Самарцев, ныне руководитель «ИРЭ-Полюс», он с Гапонцевым фактически с основания компании. А вот еще одна показательная история. В середине 1990-х Гапонцев искал выход на рынок США. Компания Reltec Communications из Далласа получила заказ от компании BellSouth, создававшей в США оптоволоконную сеть, которая должна была обеспечить современной связью 5 млн домов. Американцам требовались приборы, способные работать в диапазоне температур от –40 до +80 градусов. Ни один из существовавших тогда на рынке оптических усилителей этих испытаний не прошел, кроме продукции Гапонцева. Сроки поджимали, и в Relteс решили пойти на риск, сделав заказ на 10 000 приборов малоизвестному производителю. Продвинул эту идею энергичный инженер Reltec, американец ливанского происхождения Джордж Буаббуд. На заказе Гапонцев заработал $12 млн, а Буаббуд в 2002 году стал вице-президентом IPG Photonics по телекоммуникациям.
В США фирма IPG Photonics, превратившаяся впоследствии в головную компанию группы, была зарегистрирована только в 1998 году. Завоевывать новый рынок было нелегко. В 2000 году у Гапонцева разгорелся конфликт с крупной американской компанией JDSU, единственным на тот момент в мире производителем надежных лазерных диодов — источников энергии, которая потом многократно усиливается в рабочем теле лазера. Американцы подписали с IPG Photonics контракт на жестких условиях: Гапонцев гарантировал закупку светодиодов на $70 млн, в противном случае предусматривались жесткие штрафные санкции. Тут как раз грянул кризис на рынке технологических компаний, в том числе телекоммуникационных. IPG не смогла выполнить обязательств и тут же получила иск на $35 млн (при годовой выручке на тот момент 22 млн).
Тяжба продолжалась три года, Гапонцеву удалось отбиться в суде и избежать банкротства компании. Как? «Друзья познакомили с влиятельными людьми», — уклончиво отвечает он. Возможно, именно поэтому президентом IPG Photonics в кризисный для технологических компаний период с 2000-го по 2004 год был Джон Далтон, человек, незнакомый с физикой, зато знакомый с президентами США Джимми Картером и Биллом Клинтоном (в администрации последнего он пять лет проработал министром Военно-морских сил). Далтон и сейчас член совета директоров IPG Photonics.
Из этой истории Гапонцев сделал еще один важный для себя вывод: нельзя ни от кого зависеть, все необходимое нужно производить самому. Он продал группе частных инвесторов несколько процентов акций компании за $100 млн и на эти деньги запустил собственное производство диодов. Сегодня компания на 95% обеспечивает себя всем необходимым. IPG Photonics ничего не отдает на аутсорсинг, как это сейчас модно, что позволяет беречь свои технологические секреты. «Нас пытаются повторить с 1995 года, но никто догнать не может», — говорит предусмотрительный Гапонцев.
Крах доткомов подтолкнул Гапонцева к поиску новых заказчиков. Раньше 85% продукции IPG Photonics приходилось на оборудование для связи. «Интуиция подсказывала мне, что надо продолжать разработки и в других направлениях», — говорит Гапонцев. Его команда экспериментировала с наращиванием мощности оптоволоконных лазеров. Вскоре IPG Photonics уже могла производить приборы мощностью до 10 кВт и более, востребованные в металлообработке, производстве полупроводников и солнечных батарей.
Сейчас этот рынок относительно невелик, менее $10 млрд, но Гапонцев уверен, что в ближайшее время он вырастет в несколько раз, потому что волоконные лазеры могут с успехом заменять, например, аппараты точечной электросварки, что и было продемонстрировано контрактом с Volkswagen. А рынок промышленной сварки — это уже десятки миллиардов.
«Волоконные лазеры при сопоставимой стоимости с газовыми технологически более удобны, у них большой ресурс, и они практически не нуждаются в обслуживании; в этом их главное преимущество», — отмечает Федор Бобков, исполнительный директор фирмы «Юнимаш», которая занимается производством лазерных металлорежущих станков и использует в них приборы «ИРЭ-Полюса».
Цена волоконных лазеров — $50 000–100 000 за 1 кВт мощности. А рентабельность их производства около 50%, нахваливает бизнес Гапонцева Деметриу из «Роснано». В прошлом году «Роснано» приобрела 12,5% «ИРЭ-Полюс» с опционом на увеличение доли до 25%, причем инициатором выступила госкомпания. Деметриу узнал про фирму Гапонцева из публикации в прессе два года назад и лично уговорил его продать долю в российском бизнесе. «Это скорее тактический момент, на отсутствие денег не жалуемся», — говорит Гапонцев.
Он теперь все меньше занимается оперативным управлением, сосредоточившись на стратегии и контроле новых научных разработок. Он предпочитает брать и воспитывать с нуля студентов, а не переучивать под свои стандарты уже сложившихся ученых и инженеров: «Не нужно гениев, от них толку мало, должен быть грамотный аккуратный человек, способный сконцентрироваться на задаче и работать в команде».
Однако такой подход имеет обратную сторону: Гапонцев признает, что не может найти себе преемника. «Нет никого, кому я мог бы передать дело, зная, что он будет по крайней мере не хуже меня. Редко кто готов вложить в бизнес всю жизнь, а иначе нельзя», — жалуется ученый-миллионер. Поначалу ему помогал сын, но потом ушел из компании и уехал в Россию. «Редко двум поколениям удается найти общий язык», — лаконично объясняет Гапонцев. Он мечтает, чтобы созданная им с нуля компания развивалась и после его ухода — не разорилась и не была поглощена. Именно так он проинструктировал управляющих траста, куда передал большую часть своих акций.
