— Традиционный вопрос об истории компании. В одном из интервью ты говорил, что инвестировал в Depositphotos «около миллиона долларов в самом начале жизни проекта». А можешь рассказать, как и на чём заработали этот миллион?
— Не помню и не могу.
2009-й год – это было время разработки и сомнений, время поиска, куда инвестировать деньги, которые я получил от продажи своих предыдущих разработок, сделанных за гроши. Раньше можно было сделать проект на занятые у соседа деньги, а позже продать его за «первый миллион».
Мы управляли Deposifiles.com – одним из крупнейших файлообменников в мире – и продали его по цене разработанного и настроенного софта и стоимости серверов, на которых этот софт был установлен. Это продавалось даже не как бизнес или бренд, а просто как железо и софт. Денег как раз хватило, чтобы начать новый проект, продолжить платить зарплаты, и один раз съездить в Ялту.
Если бы жизнь сложилась иначе, и мы смогли бы договориться с правообладателями о монетизации трафика, всё могло бы быть иначе. Но никому из файлообменного бизнеса тогда не удалось договориться с правообладателями: ни в судах, ни по телефону.
Тем не менее, я доволен тем, что продал что-то, что уже угасало и не имело будущего с правовой точки зрения, хотя в то время (в 2009-м году) такой бизнес еще можно было трактовать как абсолютно легальный. Я вышел вовремя и занял новую, более интересную позицию, основав фотобанк. Стартовый капитал я взял в своей же компании, которой принадлежали предыдущие разработки. Эта компания и по сей день занимается инвестициями в стартапы и технологии.
— С какими неожиданными трудностями столкнулись, когда начинали компанию? (бывают ожидаемые “сложности”, а бывают такие, которых никто не ждал, т.е. готовились к одному, обезопасили себя, а проблемы возникли там, где не ждали).
— Мы совершенно не понимали, сколько нужно иметь изображений, чтобы сделать первую продажу.
Сейчас в нашей базе 50 миллионов качественных фото, векторов, видео. Чтобы их накопить, нам потребовалось почти 6 лет. Вот это и есть порог входа в бизнес. Хотите сделать фотобанк – поработайте 6 лет. Или купите готовый.
Мы же в то время сломя голову неслись в разработке, мало что понимая в привлечении авторов и покупателей контента.
Adobe, например, купив 2 года назад Fotolia за $800 млн, в первую очередь, платил за базу контента, а во вторую – за финансовые успехи Fotolia. Я уверен в этом, хотя могу ошибаться.
На старте мы не представляли, как сложно накопить критически важное количество фотографий, после чего проект начнет жить, и о нём начнут говорить, как о серьезном конкуренте. Мы были последними, кто в классическом виде микро-стока вошел в этот рынок. После нас подобных проектов уже не стартовало.
ЕБРР, продакшн, убыток, IPO
— После анонса сделки с ЕБРР, который инвестировал в Depositphotos $4 млн, ты говорил, что Depositphotos будет усиливать свою деятельность в офлайне: в офлайн-продажах и в сотрудничестве с фотографами. После анонса сделки прошло полгода, поэтому вопрос: каких успехов уже удалось добиться?
— Да, мы хантим (перехватываем – прим.) у конкурентов лучшие и дорогие кадры. Мы ищем их и нанимаем их. Обучаем сотрудников.
В этом году мы в пять раз увеличили наш персонал за границей: в США, в основном, Англии, Франции, Германии. По большей части, это касается enterprise продаж. В этом году мы увеличим выручку в этом сегменте в несколько раз. Что обещали инвесторам, то и делаем, в общем.
На самом деле, мы неплохо умеем делать бизнес в сети, а вот оффлайн, где мы понимаем далеко не все процессы, у нас буксует. Например, все тонкости работы с гигантами-потребителями рекламного контента для нас открываются только сейчас. У нас просто не было продукта, который мы могли бы предложить им. Мы выходим на их уровень и там немножко иные расклады.
Сейчас мы строим в Киеве первую в мире продакшн-студию, 24/7 фабрику по производству премиального контента для крупных потребителей. Это 30 павильонов, в которых работают лучшие мастера своего дела, приглашенные нами со всего мира. Из этого что-то должно получиться, я думаю. То есть в хрестоматийном понимании вопроса, всё в порядке, на практике же нужно, чтобы твою шкуру подрали, и тогда ты можешь считаться победителем, или хотя бы попробовавшим победить. Но это прикольно, когда перед тобой открывается целое поле возможностей.
— Тогда же, в декабре 2015, ты говорил, что Depositphotos может уйти в убыток на полгода, а потом зато взлетит еще выше. Всё идет по плану?
— Пока мы в плане. Всё идет так, как и задумали, с очень легкими отклонениями. Я очень не комфортно себя чувствую, когда наобещал, а потом не получилось.
Мы – не классический стартап, где «непонятно что» может вдруг превратиться в миллиард.
Мы вкладываем деньги в маркетинг, у нас глубокая аналитика, и выстроенные модели. Тут мы банально скучны. Всё больше и больше тратим, всё больше и больше скучны. Нам нужно забрать те рынки, где наши конкуренты слабы, и в этом смысле мы выполняем программу, по которой должны правильно потратить деньги инвесторов, как мы и декларировали на этапе привлечения. Естественно, мы выходим в убыток, но нарастающий эффект позволит нам к концу года восстановиться и увеличить рост.
Ну и то же enterprise направление в оффлайн-продажах. Всё это даст нам приличный рост в этом году.
— В марте ТМТ Investments продала свою долю 7,1% в Depositphotos европейскому инвестору. Комментируя сделку, ты говорил, что ТМТ собирает новый фонд. Готовится новый раунд инвестирования в Depositphotos?
— Нет. Это не связанные вещи. Они не готовятся вкладывать в DP.
ТМТ частично вышли из нашего проекта и просто заработали денег, т.е. другими словами, они «отбили» все, что когда-либо вкладывали в нас, и еще у них осталось около 20% акций в нашей компании. Я счастлив, потому что ТМТ — хорошие ребята, они неплохо заработали и дальше, как я слышал, они «поднимают» еще какой-то фонд, т.к., видимо, есть идеи, и есть куда вкладывать. Они не покинули нас, но у них свои планы, и их деньги меня больше не касаются.
Я могу только сказать, что они отлично умеют предвидеть и угадывать, что очень важно для венчурных фондов.
— Планируете выводить компанию на IPO? О какой перспективе может идти речь: ближайшие 2-3-4 года?
— В ближайшие 3-4 года. Такие условия есть в наших контрактах и договоренностях с текущими инвесторами. Если для этого будет подходящий кейс. На IPO выводят успешные компании с большим запасом роста. Мы будем стараться стать таковой. Я думаю, мы сможем вырасти в десятки раз в перспективе 5 лет.
…Америка, Европа, Азия, Китай…
— Смещаются ли «границы» рынков сбыта? Ты говорил, что вы рассматриваете в числе приоритетных рынки России, Бразилии, Турции и Западной Европы. Почему в этом списке нет Азии? Там рынок заполнен «под завязку» местными компаниями? Или есть какие-то другие причины?
— Для нас сейчас приоритетны российский рынок и СНГ, Восточная и Западная Европа.
Но тренд есть тренд. Все идут в Азию. Это логично. Китай приоткрыл двери. Многие страны Азии богатеют. Местных компаний в нашем сегменте рынка там почти нет. В прошлом году China Media Group инвестировала в 500px.com, кстати, какие-то неплохие деньги. Это первые потуги. В Китае есть представительство Getty Images, и кто-то еще, но без особого прорыва.
Для нас до сих пор Азия – это сложно, и не хватает ресурсов. Плюс, мы очень сильно привязаны к контенту, и у нас не так много настоящего азиатского контента. Не американского, или, там немецкого, азиатского, а настоящего китайского.
Но мы очень стараемся, как и все, мы будем работать в этом направлении. Ничего нового, с точки зрения бизнеса, в Азии нет. Она богатеет, и там много людей с компьютерами. Свои юридические приколы. Мы будем там и сделаем всё возможное, чтобы это случилось как можно скорее.
— Отдельный вопрос об американском рынке. Чтобы обосноваться на нём, нужно изрядно потратиться. Ты говорил, что вы будете вкладывать в маркетинг.
— Для этого мы как раз и расширяем команду в США и пытаемся работать там с крупными потребителями. Маркетинг в США направлен, в большей степени, туда.
Мы пытаемся найти точки соприкосновения с крупными рекламными компаниями, медиахолдингами, издательскими домами, с теми, кто раньше работал с нашими конкурентами, и мы забираем часть их рынка. Хотя в США это очень сложно. Поскольку там, как и в России, например, любят «местного производителя», даже если он «втрое дороже в обслуживании и жрёт тонну бензина», зато свое, красивое, большое и поддержка на чистом английском (это модно просто).
Мы делаем продукт, который им нужен, делаем как раз ту самую «родную» поддержку, не хуже, только дешевле в обслуживании и «жрём» поменьше. Иными словами, для американцев мы стараемся быть американскими. Почти как Sony.
В США конкурировать ценами сложно. Мы дешевле, но я никогда не ставил это во главу угла. Нам просто надо стать в Америке американцами из Украины. И у нас это получается. Мы доносим все месседжи до тех, кто способен их слышать. Конечно, не помешали бы еще деньги, но у нас и так неплохо получается.
— Офис Depositphotos находится в США, а разработчики базируются в Киеве. Компания – американская или украинская?
— Американская де-юре. Украинская де-факто.
Инвесторы, принимая решение, рассматривают ее как украинскую, в первую очередь, и это очень мешало и мешает. Нам отказывали в инвестициях десятки раз по причине того, что мы в Украине. Нельзя игнорировать 260 человек разработки, маркетинг и поддержку в Киеве, И фаундеров-украинцев, пусть твоя компания и зарегистрирована в США, и основное управление идет оттуда.
Когда в Украине всё будет спокойно, это перестанет играть хоть какую-то роль. Я рассчитываю, что это произойдет в перспективе ближайших 5 лет, и мы вместе с нашей страной выйдем в большое плавание.
Украина, Штаты, Италия и еще 189 стран
— Какие трудности нужно преодолевать, управляя американским офисом из Украины? Сейчас распространено мнение, что компании лучше переехать к рынку сбыта, но география рынков сбыта для Depositphotos вовсе не ограничивается Америкой.
— Чтобы управлять именно американским – никаких проблем. Там есть люди из киевского офиса, и они управляют американцами.
С другой стороны, наш рынок сбыта – это 192 страны мира. Нам не нужно быть где-то рядом – мы и так везде по сети, телефонам, и во многих странах нет и не нужно физического присутствия сотрудников. С разными трудностями, но мы работаем везде в мире. Продажи есть везде.
Было бы приятно помечтать, что всем нам приятно живется в Калифорнии, физически мы как бы там, а цены там такие же, как в Украине, и зарплаты тоже, и все счастливы. Но тогда из Калифорнии будут те же проблемы в управлении Украиной, Россией, где должны быть наши люди.
Короче, отсюда, из Украины, мы справляемся с минимальным набором трудностей в управлении зарубежными офисами. Иногда приходится летать туда. Часто приходится говорить с ними по «скайпу». В HR-отделе создано направление по работе с иностранными сотрудниками.
Основная трудность и проблема для самих сотрудников – это оторванность от основного коллектива. Например, итальянский офис не понимает, что работает в компании, у которой есть своя корпоративная культура, в которой, к тому же, работают сотни людей. Сотрудник в Италии — один. Но мы стараемся решить этот вопрос. Все остальные трудности ерунда.
Из нерешаемых только одна: никому в Северной Корее не нужны наши фото. И мы никак не можем решить эту проблему.
— Меняется ли отношение Европы к Украине в лучшую сторону? Или они так же насторожены по отношению к нам?
— Ничего не меняется. Конечно, настороженность есть. Бизнесу плохо. Просто посмотрите на статистику, и всё станет ясно. Сейчас еще хуже. Но это процесс, который, так или иначе, будет меняться в ту или иную сторону, и так или иначе что-то к этому приведет. Что-то – это наше поведение и способность меняться.
Европа, особенно Западная, – это лучшее что дала нам человеческая цивилизация вообще, и к этому нужно соответственно относиться: учиться лучшему, у хорошего примера, делать свои прорывы. Чинить свои дороги. Строить свое образование. Армию, кстати, раз уж так случилось, тренировать.
Я в этих вопросах очень «правый», т.е. я не вижу никакой Европы, которая нам помогает, я вижу сильную и умную Украину, с которой все хотят дружить. Это украинским политикам (и то не всем, и только сейчас) нужно, чтобы Европа помогала чем угодно, и в последнюю очередь – советами (а лучше деньгами), потому что у этих политиков выхода нет.
Но для украинского общества выход только в том, чтобы суметь быстро измениться, принять новые ценности и научиться их применять. С этим, кстати, огромная проблема. Вы так же можете взглянуть на статистику и увидеть, что с ценностями у нас, мягко говоря, неважно. Однако поскольку мы все такие «цифровые», эти перемены могут пройти быстрее.
Сумеем измениться – нас будут уважать. Тогда мы будем гордиться, и не будем всё время переспрашивать у Европы, не надоели ли мы ей, и какое у нее к нам отношение. Наплевать, какое отношение к нам у Европы. Если вы делаете что-то стоящее — Европа, как умеющая думать, скажет вам ОК, вы молодцы, давай дружить и «партнериться». Не Меркель и Оланд под патронатом США, а цивилизация скажет вам теплые слова, и вы их услышите.
Если мы будем «мостить» пластиковые балконы к оперному театру и торговать синтетическими носками в переходах, то Европа будет смотреть на нас настороженно. Или, вообще, будет прикрывать глаза, чтобы не видеть. Европа пока чувствует «другим местом», в отличие от Украины. Но мы можем всё изменить. Я верю в это. Есть шанс.
Коворкинг, хаски, Bird in Flight
— У Depositphotos имидж очень дружелюбного офиса. В коворкинге есть даже живой талисман – хаски Руни (кстати, Руни всё еще остается частью команды, или уже переехал домой?) Несколько моих знакомых, работающих в Depositphotos, говорят, что им очень даже комфортно, а сама команда – очень сильная. Но ведь везде есть трения, как минимум.
— Хаски давно выросла и ушла. Да, был щенок, бегал. HR-отдел попросил, чтобы мы относились к этому нормально, потому что сотрудник, который привел собаку — важный сотрудник. Мы оставили собаку.
В принципе, у нас нет излишеств в офисе. Большие «опенспейсы», просторные кабинеты для руководителей, кофе, чай бесплатно. Конфетки недорого, и обеды в столовой рядом совсем. Ничего особенного. Никто не катается, и не будет кататься, на хрустальных гусях в хрустальных наушниках. Массажистов нет. Есть бесплатные уроки английского.
Всей это глупой калифорнийской напыщенности, которую так неумело применяют некоторые украинские ІТ-офисы, у нас нет.
Просто много места и удобные столы. Некоторым кажется, что шумит — мы стараемся сделать чтобы не шумело, или увольняем. В общем, у нас нормально и всё. И хорошо платят.
— Хотелось бы поговорить еще и о Bird in Flight. Сколько читателей у Bird in Flight? Как вообще измеряете успех/неуспех издания? По каким критериям?
— Тут я коротко скажу: я верю, что это одно из лучших изданий о визуальной культуре в русскоязычном сегменте интернета. Это проект, который получился, и это прекрасное и читаемое медиа.
Я не лезу в редакционную политику совсем.
Сейчас это 40 тыс. посетителей в сутки. Трафик растет, на следующий год мы будем всё это окупать, а прибыль реинвестировать в издание, в больший рост, хороший контент, талантливых журналистов и редакторов. В головы.
Я думаю, что «Птичка» станет номер один там, где она должна стать номер один.
— Основные расходы – это гонорары и продвижение в соцсетях, или ситуация изменилась?
— Основные расходы — это редакция. Это люди. Это кадры.
— Издание выпускается в русскоязычной и англоязычной версиях. Публикуются одни и те же материалы? Я “пробежалась” по обеим версиям, и у меня создалось впечатление, что материалы очень похожи. Но считается, что у русскоязычной и англоязычной аудитории – очень разные запросы.
— Английская версия очень слаба и поддерживается для проформы. Туда можно не смотреть, если ты русский или украинец. Можно посматривать, если ты англоговорящий, т.к. иногда выходят прикольные материалы. Но чаще это переводные материалы, поскольку на английском изначально пишут мало. Мы мало инвестируем в англоязычную версию сайта. Так сложилось исторически. Возможно, в будущем коллектив Bird’a решит, что надо поднимать и ту часть. Почему бы и нет? Нужна идея.
Digital Decade, Валев, хардкор, Валюша
— Хотелось бы узнать о выставке Digital Decade, которую Вы поддерживаете и организовываете.
— Выставка – это только вершина айсберга. На самом деле, проект Digital Decade мы вместе с известным сайтом Designcollector делаем с 2013 года. Это глобальный конкурс дизайнеров, куда подаются для участия все крутейшие цифровые художники – от Чили до Австралии, они делают классные большие постеры, формата А1. Мы поддерживаем их, нам нравятся их работы настолько, что у нас половина стен в офисе ими увешана и еще найдем для них место обязательно.
Designcollector и Digital Decade впервые доросли до полноценной, отдельной выставки — раньше мы только на фестивалях представляли эти работы. В этом году 4-6 июля в Лондоне в галерее Underdog мы выставим лучшие работы 2016 года. Кстати, печатают работы партнеры конкурса, компания Curioos – очень успешный стартап из Нью-Йорка, который как раз и занимается продажей арт-постеров по всему миру, привлекает самых талантливых авторов. Мы очень рады, что они с нами в обойме с Digital Decade. Еще не знаю точно, когда мы привезем эту выставку в Киев, но очень хотим показать ее украинской публике.
— И еще один вопрос – личный, от меня. Расскажи о «Дмитрие Валеве». Валев = Сергеев? Извини, если это не корректный или глупый вопрос, но он не дает мне покоя))
— Вот только вам и скажу. Слушайте: Valev – это ник, псевдоним, если хотите. Когда нужно было зарегистрировать аккаунт в Facebook в 2008 году, я как раз задумывал проект «Принцип Валева», где «Валево – это производное от «валить», «вваливать», «мочить», «жечь». «Принцип жесткого, нахрапистого подхода к процессу», в общем. В то же время Валев мог быть фамилией. Дурь, одним словом. Принцип такого жесткого хардкора от Димы Валева. Валев – валит.
Но все умерло, проект не состоялся, а остался ник Valev, как будто «бабушка Валя» или «тетя Валя». «Валюша».
Я думаю сменить его на нормальную, то есть на свою фамилию и думаю, что пойду вот и сделаю это. Но вообще-то, Valev может защищать. Например, под ником Valev я могу материться, как сапожник в своем «Фейсбуке», и никто не узнает, что это я.
Источник: Thinking Investor / Екатерина Гичан
