Украина отчаянно нуждается в инвестициях. И многие иностранные инвесторы готовы прийти на наш рынок. Проблема в том, что украинский инвестиционный климат далек от идеального, а риск потери инвестиций крайне высок. В таких условиях не обойтись без помощи местных экспертов, которые подскажут, как избежать подстерегающих опасностей.
— Охарактеризуйте рынок инвестиций в Украине.
— Инвестиционный рынок Украины очень привлекателен, но еще не сформирован. Иностранным компаниям он интересен, так как на Западе войти в какой-то сегмент, получить серьезную прибыль практически невозможно.
Общаясь с крупным бизнесом, мы понимаем, что Украина — по-прежнему очень интересный рынок. Сюда приходят, несмотря на политические кризисы, боевые действия и прочие риски.
Все потому, что возможности, прибыль и капитализация, которые можно получить здесь, — уникальны. Иностранные инвесторы говорят, что окупить достаточно крупную инвестицию в Украине можно всего за четыре года!
— В чем заключаются риски инвесторов?
— Вызывают вопросы защита прав собственности, принцип верховенства права, смущают судебная система и коррупция. Все понимают, что основной риск — это потеря активов. Инвестор может вложить миллионы долларов или даже миллиард и в результате остаться ни с чем.
— Насколько я знаю, именно такими рисками вы и занимаетесь.
— Мы занимаемся защитой инвестиций в Украине уже более 20 лет. Последние десять лет защищали предприятия от рейдерских захватов и приобрели опыт, понимание, как такие захваты происходят. Мы знаем, как мыслят “рейдеры”, как они действуют.
Риски потери активов можно просчитать. Но таких специалистов на рынке немного, ведь чтобы стать экспертом в этой области, нужно потратить на это жизнь. Один рейдерский захват может длиться от года до пяти-шести лет.
И только побывав в этих войнах, наработав таким непростым путем необходимые опыт, навыки, знания, можно с высокой степенью вероятности просчитать сценарий событий, которые ожидают приходящего в Украину инвестора. В этих вопросах всегда есть системность и всегда есть типичные ошибки бизнеса.
О пользе местных специалистов
— Почему инвесторы продолжают терять в Украине активы? В чем типичные ошибки?
— Приведу аналогию. В Австрии одни из самых сложных горнолыжных трасс. Поэтому спасательный вертолет регулярно увозит лыжников для оказания помощи. Многие настолько уверены в своих навыках, что не берут инструктора, и в результате слетают с трассы на первом же спуске.
Но умные люди берут местного инструктора, который работает в этих горах уже 20 лет и показывает им все опасные места. Придя в другую страну, с другим менталитетом, несовершенной системой госуправления, нужно найти местного специалиста и понять свои риски.
Западные инвесторы часто полагают, что могут сами во всем разобраться. У меня был опыт общения с инвестором, который потерял в Украине актив стоимостью $400 млн. Если бы он пришел к нам на нулевой стадии проекта, то, вовремя изменив условия сделки, сохранил бы свои инвестиции.
Или получил бы от нас заключение, что лучше не входить в такое партнерство, т.е. все равно остался бы в “плюсе”.
— То есть западные юристы и аудиторы не в силах помочь?
— Получив заключение известных иностранных компаний, некоторые инвесторы все равно приходят к нам. Мы говорим им, что через три-шесть месяцев они получат такой-то и такой-то процесс. Мы можем ошибиться только в датах. Консультанты, которые их обслуживают, не видят всей картины. Для этого нужно подняться на другой уровень, оценить ситуацию комплексно.
Один наш клиент, покупая в Украине землю, имел на руках заключение крупной иностранной консалтинговой компании, представленной в Украине, о том, что актив не проблемный и можно строить. Мы работали с ним по другим вопросам, но сказали, что буквально через несколько месяцев у него возникнут проблемы, вплоть до открытия уголовного дела.
Клиент не поверил нам и вложил $150 млн. В итоге у него сейчас открыты каскады уголовных дел, проходят постоянные обыски. На кону — сохранение значительных инвестиций. Обычный юрист таких рисков увидеть не может.
Когда-то мы тоже начинали как юристы. Но сейчас вышли за рамки чисто юридической практики. Ведь при защите активов юридические инструменты — это только часть огромного процесса. Нужно также оценивать, как противник мыслит, как будет бороться за актив, какие инструменты использовать.
Нужно оценивать, какие юридические и неюридические механизмы можно применять для защиты. В условиях рейдерского захвата кроме уже описанных юридической и стратегической составляющей есть и вопросы, касающиеся политики, работы с медиа.
Проблема в том, что при проведении первичного аудита инвесторы даже не поднимают вопросы о рисках потери активов. Это неправильно, ведь потом, когда конфликт зайдет в глубокую стадию, их очень сложно спасать.
Об изменении мышления
— Многие ли возвращаются в Украину, уже потеряв тут деньги?
— Если клиенты попадают к нам, то мы делаем так, что они не уходят. Неправомерные действия возможны со стороны не только конкурентов, но и государства.
Инвесторы в таких случаях часто говорят, что свернут бизнес, поскольку не справляются с таким количеством уголовных дел, проверок, вызовов в прокуратуру, судебных разбирательств. Ведь таким образом бизнес фактически умерщвляют.
Если получается вытащить клиента из сложной ситуации, потом его уже гораздо проще поддерживать. Возникает ситуация, когда любые неправомерные действия со стороны то ли конкурентов, то ли госорганов оборачиваются для последних санкциями, уголовной ответственностью.
У компании появляется имидж структуры, не прощающей подобных действий. Выигранный конфликт помогает компании выработать систему защиты, укрепить слабые места в корпоративной структуре, документации, договорах, оценить все документы с точки зрения рисков, с которыми столкнулась ранее.
Количество проблем сокращается кардинально. Меняется и мышление. Есть клиенты, понимающие, что нужно, например, инициировать уголовные дела в отношении госчиновников, допускающих неправомерные действия. В результате все понимают, что такую компанию лучше не трогать.
— Что делать, если конфликт уже начался? Каковы ваши рекомендации бизнесу?
— Надо сказать, что в случае конфликта мы работаем только с акционерами и CEO. Это не прихоть — необходима конфиденциальность. Порой мы просто не можем понять, как произошло разглашение той или иной информации, где утечка.
Кстати, юристы, работающие в компаниях, очень ревностно относятся к приходу внешних специалистов. Но это сродни тому, как если бы терапевт ревновал пациента к хирургу, который пришел на операцию, чтобы спасти больного. Если хирург вовремя не придет — больного просто может не стать, тогда и терапевту лечить уже будет некого.
— Что нужно предпринимать бизнесу для сохранности активов?
— Общего рецепта нет. У нас были внешне очень похожие случаи, а методы, действия и стратегия их решения — совершенно разные. В условиях конфликта стратегия и план могут меняться по нескольку раз на день, в зависимости от того, что предпринимает противник.
— Есть ли у украинских компаний практика, позволяющая отбиваться от нападок?
— Нет. Они стараются решить проблему в иной плоскости. Но, откупившись раз, будешь делать это постоянно, а затем и бизнес потеряешь. Иностранные компании хороши тем, что они так не работают. У них есть четкое понимание того, что есть верховенство права и нужно действовать в рамках правового поля.
И, поверьте, это единственный возможный вариант избежать захвата. Компании, которые такую борьбу ведут, — флагманы для Украины. Ведь таким образом они что-то меняют. Да и чиновники в результате волей-неволей учатся действовать по закону: вдруг узнают, что, оказывается, есть те или иные нормы, что их нужно выполнять.
— Показательной может быть ситуация вокруг украинско-швейцарской компании Risoil S.A., которая инвестирует в строительство зернового терминала в Ильичевском порту. На кону инвестиции, превышающие $100 млн. Правильно ли мы понимаем, что именно компания S&P сопровождает данный конфликт?
— Да. Но мы сознательно не давали и не даем никаких комментариев и своих оценок по этому делу на протяжении всего процесса. Все, что мы можем сейчас сказать: данное дело, наверное, самое сложное из тех, которые мы вели за последние 20 лет. Пока мы просто не имеем права давать какие-либо комментарии, но оставляем за собой право озвучить причины и историю конфликта, когда дело будет завершено.
Источник: Бизнес
