На протяжении последних 150 лет публичные компании подавляли всех и вся. Обитатели Уолл-стрит отказывались от удобной формы партнерства в пользу открытости. Коммунисты упразднили работу «пятилетками» ради прохождения листинга на фондовом рынке. А предприниматели Силиконовой долины и вовсе поклонялись богу IPO — первичному публичному размещению акций, которое делает фирму-стартапа открытой, а ее основателей — богатыми.
Неужели сейчас пришло время заката для публичных компаний? Их расцвет произошел за счет двух типов организаций, которые доминировали в середине ХІХ века — частного партнерства и компаний, созданных на основании королевского указа или правительственной концессии. Частные партнерства были на удивление гибкими, но им не хватало такого жизненно важного ингредиента, как ограниченная ответственность. В результате партнеры могли потерять все, чем они владели, если бизнес терпел крах. Второй же тип компаний обеспечивал ограниченную ответственность, но был подконтролен правительству. Либеральные реформаторы объединили лучшее из этих двух бизнес-моделей — они сделали менеджеров независимыми от правительства и одновременно обезопасили инвесторов с помощью ограниченной ответственности. И это изобретение покорило мир.
Но сейчас частные партнерства и государственные компании снова отвоевывают давно утерянные позиции. Два из трех крупнейших по рыночной капитализации банков мира — это подконтрольные государству финучреждения Китая. Крупнейшая в мире телекоммуникационная компания China Mobile также государственная. Государственные энергетические компании, такие как российский «Газпром» и саудовская Aramco, сегодня производят свыше трех четвертей нефти в мире. Причем многие из этих госкомпаний-гигантов напоминают старые компании, работавшие на основании правительственной концессии. У них есть свои «приманки», характерные для частного сектора, например, совет директоров и листинг на фондовом рынке. Но они все равно остаются инструментами государственной политики. Так, власти Китая считают отдельные ископаемые жизненно необходимыми для обеспечения национальной безопасности страны. Поэтому (как в свое время Ост-Индская компания) китайские госкомпании рыщут по всему миру в поисках сырья, а найдя — строят авто- и железные дороги для его транспортировки.
Частные партнерства также продвигаются вперед. Скажем, в США жизнь им упрощает ряд изменений в законодательстве — от закона штата Вайоминг, принятого в 70-х годах, до решения, вынесенного Internal Revenue Service в 1996-м. Теперь частные партнерства предоставляют еще более ограниченную ответственность и выпускают акции, которые могут котироваться на фондовом рынке. И живут сейчас они дольше, поскольку не распадаются, если один из партнеров решит выйти из игры. Они также избегают двойного налогообложения, которое тяжелым бременем давит на весь корпоративный сектор. В отличие от частных партнерств, корпорации сначала сами платят налоги на прибыль, а затем их акционеры платят налог с дивидендов.
В результате в Америке произошла революция в малом и среднем бизнесе. По оценкам Ларри Рибстайна, профессора права из Университета Иллинойса, около трети американских компаний, достаточно больших для предоставления налоговых деклараций, работают в формате партнерств или так называемых «антикорпораций» (uncorporations). Многие крупные фирмы также сторонятся фондового рынка с его дорогостоящими требованиями к отчетностям и нетерпеливыми инвесторами. Кроме того, существуют партнерства, чьи бумаги открыто торгуются, и инвестиционные трасты, вкладывающие в недвижимость, которые смешивают и объединяют в себе черты корпораций и антикорпораций. Компании, такие как Alliance Boots — группа, работающая в сфере красоты и здоровья, вообще отказались от публичности фондового рынка, предпочтя инвесторов формата private equity.
Во главе этой «антикорпоративной» революции сегодня наиболее модные инвестиционные инструменты — фирмы, занимающиеся выкупом компаний за счет заемных средств, хеджевые фонды и фонды с венчурным капиталом. Эти компании обычно организованы в форме партнерств. Хотя некоторые (например, Blackstone Group) все же прошли листинг на бирже. Скупщики акций, стремящиеся приобрести контрольные пакеты компаний — корпоративные рейдеры, также часто привлекают средства через создание фондов в виде партнерств. Благодаря этому менеджеры относятся к бизнесу скорее как владельцы, нежели как наемные работники. Они могут как потерять деньги, так и приумножить их. И у них есть годы, чтобы «раскрутить» компанию, вместо того чтобы просто отчитываться перед инвесторами каждый квартал. Хеджевые фонды зарабатывают деньги, покупая компании и продавая «не дотягивающие» до рыночных показателей активы. Наконец, венчурные капиталисты получают прибыль в долгосрочном периоде, «одалживая» свои имена и экспертные знания стартапам. И хедж-фонды, и венчурные инвесторы-компании еще больше выигрывают, заставляя менеджеров вести себя как партнеры — так, словно «шкура в игре», как говорил Уоррен Баффет.
Что же теперь ждет публичные компании при такой конкуренции? Госкомпании вряд ли представляют для них серьезную угрозу из-за множества ограничений и недостатков. Ведь политики всегда могут надавить на совет директоров, чтобы те наняли их племянников-идиотов, помогли им реализовать свое видение национального величия или пристроили толпы безработных. Крупнейшие госкомпании часто потому и являются крупнейшими, что они не сталкиваются с конкуренцией. И сложно при этом не заработать деньги, если у компании монополия, скажем, на нефть в Саудовской Аравии.
Гораздо более серьезный вызов публичным компаниям бросают частные фирмы, не прошедшие листинг на фондовом рынке. Они уверенно позиционируют себя как альтернативную бизнес-модель. И это не так уж плохо. Как экосистема выигрывает от разнообразия, так же и весь мир выигрывает от наличия различных корпоративных форм. Многие крупные компании должны время от времени проходить своего рода «тихую» реструктуризацию, которая возможна только в том случае, если покинуть публичный фондовый рынок. Правда, у частных компаний есть один несомненный недостаток, который затрудняет их рост. Им не хватает жесткости системы корпоративного управления и финансовой подотчетности, которые присущи публичным компаниям. Они также слишком зависят от заемных средств. Многие из них исчерпали свои заемные возможности еще во время кредитного бума и теперь ломают головы над тем, где бы привлечь капитал.
Благословение фондового рынка
На самом деле между публичной и частной формами собственности существует связь, они работают в своеобразном симбиозе. Те, кто предпочитает частные компании, часто выигрывают именно тогда, когда их компания становится публичной. Так, венчурные капиталисты не стали бы вкладывать деньги и столько усилий в стартапы, если бы не мечтали о доходах от IPO. Со своей стороны, в последние годы уверенность публичных компаний поколебалась и их количество немного сократилось. Но все же в появившихся полтора века назад компаниях еще теплится искра жизни.
По материалам: Инвестгазета
