В первые дни после полномасштабного вторжения России в Украину полки с продуктами в магазинах быстро опустели. Панические закупки прокатились по всей стране, что зафиксировало один из главных индикаторов уровня испуга в обществе – дефицит гречки.
Продолжается 50-й день войны и вопрос продовольственной безопасности, похоже, отошел на второй план. По крайней мере, в городах, где нет активных боевых действий.
В Минагрополитики, и у нового курирующего эти вопросы, сейчас другие заботы – как вывезти из Украины сельхозпродукцию без работающих портов. Сейчас в стране имеется значительный избыток растительного масла и зерна. Последнего около 20 млн тонн, а остатки пшеницы – вдвое больше внутренней потребности.
Для владельцев аграрного бизнеса с большими запасами зерна – это большой вызов. Некоторые логистические цепи уже работают до границ Польши, Румынии и Венгрии, но воронка экспортных путей все равно слишком узкая, а желающих экспортировать немало.
- Как сейчас работает Министрство аграрной политики и продовольствия Украины? На каких основных направлениях работы вы сосредоточены?
— Прежде всего, вопрос, который занимает 80% времени, – это решение того, как вывозить зерно сейчас из Украины. До войны в месяц проходило около 5 млн. тонн экспорта через украинские порты. Пока порты в Одессе, Николаеве по понятным причинам не могут работать, а куда-то вывозить надо.
Есть 20 миллионов тонн еще прошлогоднего урожая, которые нужно было вывезти весной. Это, во-первых, деньги для аграриев. А деньги аграриев – это новая посевная, арендная плата, и все остальное.
Кроме того, через три месяца начнутся озимые – ячмень, рапс, пшеница. Даже с учетом проблем объем для экспорта будет большой, а осенью прибавится кукуруза. Если порты не откроются, мы будем и дальше вывозить через западные страны автотранспортом, железной дорогой и через дунайские порты баржами. Однако проблему это не решает, за март мы вывезли всего 200 тысяч тонн.
Минапк, Мининфраструктуры и железная дорога будут стараться благодаря усилиям бизнеса, власти, переговорам с другими странами об упрощенных транзитах, выйти на полтора миллиона тонн в месяц. Но для этого еще предстоит очень постараться.
Впрочем, мы имеем 20 млн. тонн зерна на складах с прошлого года, и, условно, 30 млн. тонн нового урожая, который нужно будет вывезти. Сколько лет его придется вывозить тогда? И это при том, что каждый год будет появляться новый объем. Поэтому очевидно, что это проблема номер один.
— Железная дорога – основной вид транспорта, которым вывозится зерно?
– Основной. В таких условиях и будет основным.
— Около 20 миллионов тонн зерна – это то, что есть на складах, в портах и кораблях?
— Да, это примерная оценка того, что есть в портах и кораблях. Это новый урожай, за исключением внутреннего потребления. Оно где-то на уровне 5-7 миллионов тонн, но по результатам сезона, возможно, часть этого объема тоже будет избыточной, и уйдет на экспорт.
- Это зерно преимущественно украинских производителей или иностранных трейдеров?
— В порту в абсолютном большинстве это зерно трейдеров. На элеваторах – зерно и аграриев и трейдеров. Последние часто закупали зерно на элеваторах и там оставляли на хранение.
— То есть большинство украинских агропроизводителей уже получили средства за это зерно, и у них сейчас есть необходимый ресурс.
— Частично – да, где получили полностью. Аграрии в большинстве случаев реинвестируют средства, и это верно. То есть хороший урожай, который был в прошлом году и неплохие цены, позволили где-то закрыть долги, где-то купить новое хозяйство, внести аванс на новый сезон за разные материалы, обновить технику. Кто начал что-то строить, кто решил элеватор делать, кто сыну купил Land Cruiser.
То есть у них деньги не задерживаются, и это на самом деле для экономики очень хорошо. Это пример высококонкурентной экономики, где каждый хочет что-нибудь новое делать постоянно. Ранее Киевская школа экономики проводила исследование, показавшее, что инфраструктурная обновленность среди всех бизнесов была самой высокой именно в агросекторе – 60-70% за счет самих предпринимателей.
Поэтому, когда они подошли к сезону, где-то уже были деньги потрачены, где-то – оплачены за материалы, которые были на складах и которые должны были приехать. Часть "сидела" на товаре, который планировали продать весной, чтобы сеять дальше. Тогда-то и начались проблемы.
— Есть ли проблемы с зерном, находящимся на кораблях? Сколько его там и сколько времени может храниться в таких условиях?
— Оно не разгружается, и дальше находится на кораблях. Там сейчас 57 судов, в которых 1,25 млн тонн – это зерновые и масличные.
Относительно сроков хранения я думаю, что даже сами капитаны в большинстве случаев не знают, есть ли с этим проблемы. Они точно не планировали, чтобы это зерно находилось на кораблях долго.
В общем, все зависит от того, в каком состоянии трюмы этих кораблей. Когда зерно лежит более трех месяцев, то возникают проблемы и часть груза может быть испорчена. Зависит от состояния судов.
— Около 70% экспорта агропродукции вывозилось именно портами. Если говорить обо всем экспорте агропродукции, то насколько он упал за время войны?
Справка Минагрополитики. Если в марте 2021 года было экспортировано агарной продукции на сумму 1,86 млрд долл., то за аналогичный период 2022 года показатель уменьшился до 842 млн долл., то есть в 2,2 раза. Снижение объемов наблюдалось по большинству товарных групп, но больше всего пострадали основные экспортные позиции – зерновые культуры и растительные масла, прежде всего подсолнечное масло.
Так, за март 2021 года было вывезено 3,5 млн тонн зерновых, в настоящее время – всего 1,4 млн тонн. Причем данный показатель мог бы быть и хуже, учитывая, что в него вошла часть объемов, которые фактически были экспортированы еще в феврале, но формально были оформлены только в марте.
Экспорт масличных культур фактически остался на прошлогоднем показателе в 60 млн. долл. США. Однако данные поставки обусловлены наращиванием экспорта семян подсолнечника – с 2 до 23 тыс. т, который раньше перерабатывался внутри страны.
— В общем, нужно понимать, что март не будет таким показательным, потому что 24 февраля – начало войны, ракетные обстрелы… и сразу март. Очевидно, что это самое "дно" из-за миллиона причин. Сейчас он уже отстреливает вверх однозначно.
Можно говорить, что упало на 10%-20%-50%-70% или 90%, но нужно еще немного времени. Так как в марте все ориентировались на войну, часть работников стала искать возможности, как вывозить иначе и налаживать процесс.
Было около 200 тысяч тонн в общей сложности всей агропродукции в месяц, и можно выйти на 1,5-2 млн тонн. Для этого нужно многое сделать, это все не будет за один месяц.
— Над чем сейчас нужно работать, чтобы увеличить наши экспортные мощности?
– Допустим, вагоны. У нас широкий путь – в Европе узкий. Мы никогда не производили замену колесных пар в таком количестве. Надо эти моменты отрегулировать этим уже занимаются.
Что делает руководитель шиномонтажа, если нужно не десяти машинам сменить колеса в день, а тысячи? Набирает дополнительных людей, покупает дополнительное оборудование и открывает помещение. Здесь подобная история. Определяются новые участки, где это можно делать, новые места, набираются люди, производится дополнительное оборудование.
Инвестиции в железнодорожную логистику как путь спасения украинского экспорта
Второй момент: транспорта в Европе под такие объемы не хватает. Потому что инфраструктура Румынии, Венгрии, Польши не была рассчитана на такую нагрузку, и на это тоже нужно определенное время.
Насчет барж, как и с вагонами, есть места, в которые они заходят в Украину, и нужно производить перегрузку.
Есть вопросы, как и с самолетами, когда страховые компании не покрывают рейсы, когда они заходят в Украину. Также многие вопросы связаны с тем, чтобы упростить документацию со стороны Украины, а также транзитных стран. Вопросов много, их нужно решать.
— Через какие страны больше всего вывозится зерна и как формируются новые потоки?
– В потенциале это Польша и Румыния. Сейчас, я думаю, в марте пропорция примерно одинаковая между Польшей, Венгрией и Румынией. Это опять же не показатель. Потоки будут формироваться, исходя из того, как будут построены цепочки к морю, к портам, потому что Европе такое количество зерна не нужно.
Куда мы можем ехать? Это балтийские порты, порты Румынии, в частности Констанция, и Гданьск в Польше.
— Сейчас со всех сторон раздаются сигналы о продовольственном кризисе, вызванном войной. Какими могут быть последствия для стран, традиционно покупавших у нас зерно?
— Ну слушайте, у нас действительно гораздо больше забот. Что касается куда едет, то это традиционные рынки (по данным 2021 года, крупнейшими импортерами были Китай, Египет, Турция и Индонезия). Теперь они будут тратить больше денег и будут ориентироваться на пшеницу из других стран. А это будет дороже, потому что предложение значительно упало.
Египет уже тратит и будет тратить больше. Также эта ситуация подтолкнет их к тому, что кроме текущих закупок они, как и другие страны, я думаю, захотят сформировать большие резервы на подобные случаи. Это тоже разгоняемое цены.
То есть даже если бы эта история закончилась волшебным образом завтра, волна высоких цен будет еще 3-5 лет, пока не выровняются настроения, и не будет баланса.
- Что касается обеспечения продовольственной безопасности Украины. Понятно, что у нас есть зерно. Но следите ли вы за запасами других товаров, есть ли такой перечень и нет ли дефицита?
— Есть продукты питания, но каждому человеку всегда нужно что-то другое. Поэтому Минагро вместе с Минэкономики мониторят ситуацию, связанную с зерном и другими базовыми вещами.
Мы не видим сейчас проблем с продовольствием в Украине. Они там, куда его не возможно довезти, но это другое. Все видят, что товары, номенклатура в магазинах поубавилась, но она есть. У меня есть чувство, что ситуация начала понемногу восстанавливаться.
Есть процедура госзакупок, согласно которой военные гражданские администрации, например, покупают определенные продукты для своих нужд: для переселенцев, силовых органов и т.д. Компании, которые хотят поставлять, добавляются в список тех, кто может это делать. Мы их перепроверяем, и если они хотят что-то поставлять и ВГА это нужно, они подаются на номенклатуру.
Мы проверяем, соответствуют ли цены рыночным, подтверждаем, и запускается в работу. Задействованы здесь Минагро, Минэкономики, "Укрзализныця" и ВГА.
— То есть выходит, что у нас вообще нет проблем с основными товарами и продуктами?
— Проблемы есть всегда, даже в мирное время, но запасы по базовым продуктам у нас есть на несколько лет. Масло – хоть на 10 лет. На определенных складах в торговых сетях – они небольшие, меньшие, чем до войны. Но они и не могут сформировать большие объемы, потому что на это нужны оборотные средства, и такая задача, по сути, не стоит.
Относительно перечня необходимых товаров. Отдельно нужно добавить, поскольку у нас много зерновых, и часть из них – это корма для животных, то у нас точно есть мясомолочная продукция. И особых поводов для волнений здесь нет.
— Как можно оценить состояние производителей и перерабатывающей пищевой промышленности? Есть ли здесь большие потери? Помогает ли им государство сейчас или они решают эти проблемы самостоятельно?
— Потери велики, однозначно, как и у любого бизнеса. Что касается помощи, то никто компенсации не будет платить сейчас. Очевидно, это нужно фиксировать, но компенсации за уничтоженные склады пока нет. Это фиксируется, учитывая, что будут компенсационные механизмы, я надеюсь, за счет арестованных российских денег.
Очевидно, что у них есть проблема с сокращением бизнеса. Потому что людей нет, рынков нет, но это логический процесс для любой войны.
У государства есть приоритеты, и все это понимают. Это компенсации, связанные с армией, чтобы война закончилась быстрее и победой. Поэтому к этой ситуации сейчас нужно относиться с пониманием.
Что может делать государство? В первую очередь упрощать процедуры, чтобы бизнес мог переориентироваться на другие рынки.
— Как проходит посевная в целом и каково состояние озимых культур? Вы ранее говорили, что посевная началась на 3,5 млн га меньшей площади. Что это значит?
— Состояние озимых неплохое, лучше, чем ожидалось. По озимым наибольшее волнение в другом – большая их часть в зоне под оккупацией, на Юге. Они в основном там сеялись. Где-то около 40% под оккупацией.
Что касается посевной – несколько дней назад Украина засеяла первый миллион гектар, и на эту дату засеяли даже больше, чем на ту же дату в прошлом году. Но это не показатель.
— Как может измениться структура посевных площадей, какие культуры будут доминировать в последующие годы?
— Структура посевов уже меняется, и мы, как Минагро, это поддерживаем. Дело в том, что значительная часть аграриев переориентировалась на культуры, которые дешевле при посеве, например, те же яровой ячмень и яровая пшеница, посев которой происходит сейчас. Посевы кукурузы очевидно будут уменьшаться.
Именно поэтому засеянный сегодня миллион гектар не является показательным. Изменилось поведение аграриев и сравнивать площади засеянных земель нет смысла.
Есть культуры, которые с гектара дают 2-3 тонны в среднем, такие как соя, подсолнечник, рапс, а кукуруза, например, дает 8-10 тонн в год, но цена разная. Сейчас очень многие агрокомпании переходят на культуры, которые имеют меньшую урожайность на гектар, но стоят гораздо больше, чтобы потом иметь меньше проблем с логистикой. От кукурузы отказываются в пользу подсолнечника и сои.
Так что основные сокращения еще впереди. Будет затянут ход посевной из-за комендантского часа, логистические проблемы, меньшее количество транспорта и людей. Также климат будет корректироваться.
— Можно спрогнозировать, сколько можно собрать зерновых в этом году?
— Это сейчас самый невозможный прогноз из всех, который можно делать. Все связано с тем, как и когда у нас закончится война, которая будет с урожаем на Востоке, где происходят наиболее активные боевые действия.
До освобождения Черниговщины, Сумщины и этих территорий, по опросу аграриев, мы понимаем, что около 20% не будут засеиваться, 15% будут думать, остальные будут засеиваться. Эта статистика изменилась, как мне кажется, в лучшую сторону. Но насколько – неизвестно. Потому что многие решают это в последний момент.
При этом у тех, что все-таки будут засеиваться, меньше удобрений, больше дешевых семян, меньше обработки почвы, меньше гербицидов. И там, где засеяно, это, очевидно, меньший потенциал. Насколько меньше – время покажет. А это еще не известно, что будет с Югом.
— Вероятно, что на Херсонщине и Николаевской области не будет нужного урожая овощей по понятным причинам. Мы будем закрывать это импортом? Есть ли какие-то запасы плодоовощной группы?
- Есть. Но надо понимать, что овощи никогда не хранились так, как зерновые. Овощи по количеству гектаров гораздо дороже. Херсон, Николаев выращивал овощи на поливе. Все системы сейчас на территории, полностью под оккупацией.
Очевидно, аграрии в таких условиях не будут уходить в дорогие культуры. Никто их не заставит. И мы их не заставим. Лозунгами здесь не поможешь. Тем более, овощи – это не критическая история.
Такая же история с рисом. Например, в Килийском районе Одесской области переориентировались на другие культуры этого сезона, чтобы сократить вложения. Рис будет заходить в необходимом объеме, но в текущем году будет импортный, как и овощи.
Мы совершенно не видим здесь критическую историю. В условиях войны нужно работать с тем, с чем работать легче.
— Относительно тех земель, которые были освобождены на Севере. Аграрии там же не могут приступить сразу к работе, площади нужно, по крайней мере, разминировать. Как происходит этот процесс и как скоро агропроизводители сумеют выйти в поле?
— Агропроизводители уже, во-первых, работают, то есть это не критично. По возможности осматривают и определяют места, где требуется работа саперов. Это делают сейчас, потому что через две недели все покроется зеленым, и с этим работать будет уже невозможно. Вы не увидите не то что мины, а трехтонные бомбы, и трактор может в них заехать.
Но там вся работа проводится Государственной службой по чрезвычайным ситуациям. Есть общий алгоритм, на который мы ориентируемся. Также ассоциация саперов создала сайт, и мы вместе донесли это до аграриев, провели работу, чтобы они заявки быстро подавали. Этот процесс двигается, насколько это возможно.
Но надо понимать, что действительно саперов очень сильно не хватает. В первую очередь нужно разминировать места, где живут люди.
— Ранее звучала информация от первых лиц, в частности, что целенаправленно уничтожается инфраструктура агропромышленного комплекса – элеваторы, техника – чтобы вызвать продовольственный кризис.
- Уничтожается, факты есть. Но здесь, конечно, нет такой особой охоты, как на нефтебазы. То есть ракеты туда, например, массово не улетают. Но там, где российские войска были, они этим занимались.
